Клэр Маккартни - Великие равнины. Трилогия

С первым мужем я познакомилась в ателье мамы. Вернее, у нас дома и было ателье. Везде нитки и стук челнока с утра до вечера. Мой первый муж, статный и интересный человек, был старше меня, и в то время пришел к ней впервые по рекомендации – пошить костюм. Мама обычно шила что-то простое, а не мужскую классику. Она было стала пояснять ему, но он настоял на своем, сказав ей, что она может отойти от канонов классики. «Я художник, и могу позволить себе несовершенства, открывая новые стили». После этих слов я влюбилась в него окончательно и «поползла по стенке». Мама, заметив такое дело, отправила меня его проводить. Якобы прогуляться. Я сидела целыми днями дома. Если честно, ей просто не терпелось выдать меня замуж, а мне не терпелось сбежать из нашего дома-ателье. И у меня не было постоянного мужчины…

Мой первый муж только и делал, что курил и писал картины, а потом умер от рака легких и своих обид на жизнь. Вот и вся история. Так что я, признаюсь честно, не очень-то хотела рассказывать об этом в своих записках.

В семье Роя все было иначе. Я сполна воплотила свою любовь в детях. Переменила жизнь в светлую и созидательную сторону. Шить вещи я не любила, какой бы малости они не были. Дети шили себе сами и помогали отцу пришить пуговицы. Мария рано обрела навыки штопанья и помогала мне. Хоть я и не любила рукоделие, мой зоркий глаз, воспитанный мамой и первым мужем, всегда подмечал неточности в крое любой вещи. За что в кругу семьи я получила прозвище «острый глаз».

Я часто размышляла, что там теперь с моими племянниками и племянницами. Детей у сестры было четверо. Их отец умер рано, – раньше, чем их мать. И вот однажды к нам в дом пришло письмо. Это было письмо от племянницы. Откуда она узнала мой адрес, не понимаю, но, думаю, обратилась в службу поиска. Все-таки мы не скрывались, и их отец знал, где мы жили и куда переехали с первым мужем, а именно – жить в его мастерскую-лачугу. А там меня знали его многочисленные друзья художники, вечно пьяная и под наркотиками богема. Ровесники первого мужа пили и курили, а молодые художники моего поколения сидели на наркоте и занимались непристойностями в сексе, причем группами. Были и исключения, таких было меньшинство, но именно они состоялись в общественной жизни.

В письме говорилось о том, что все дети живы и здоровы и у них уже есть свои дети. Хотели узнать, где их мама и как вообще сложилась жизнь у нее и у меня. Я рассказала им все как есть. Без слез не могла, оттого два раза переписывала письмо. Слезы капали на письмо, на подушку. Писала двое суток. Рой не понимал, что со мной, а только приносил воду и менял салфетки.

Общение с дочерью сестры не завязалось. Не знаю, в чем причина. Может, не готовы они были к такой правде, что мать сошла с ума и умерла на обочине, а бабушка их и вовсе не помнит никого, даже родную дочь. Я написала о своей счастливой семье и даже сделала приглашение для сестры, чтобы к нам приехать, дабы быть вежливой и проявить заботу. Мне было интересно, как они теперь живут в Канаде. Так вот сложилось, что жили они севернее нас. Их увез туда родной отец, где они и прожили большую часть своей сознательной жизни. Он умер от сердечного приступа. Берегите мужчин…

Следующая влюбленность после Генри была у Марии. Странная у меня дочь. Хотя, почему странная? Она похожа на меня, а сердечной добротой – на Роя.

Мария, не стесняясь, заявила нам всем за семейным ужином, беря пример с Генри, что целовалась с мальчиком из соседнего подъезда, когда мы гостили в квартире дедушки Пола. К сожалению, Пол уже ушел из жизни. Квартиру, которая досталась нам, мы периодически посещали и сдавали на недолгий срок в аренду.

На что брат сказал:

– Большая удача посетила нашу юную леди, – и все засмеялись.

– Ничего не удача, – ответила Мария, – ему даже пришлось меня уговаривать на поцелуй.

– Кому «ему»? – спросил Рой, улыбаясь.

– Пап, ну что ты такой несмышленый? Парню, с которым я целовалась.

– М… так ему повезло! – прокомментировал Генри. И все засмеялись.

– Я не из робкого десятка, как некоторые…

– Если ты говоришь обо мне, то я просто скромный, – сказал Генри.

– Я думаю, ты у нас, Мария, в бабушку Сьюзен. Только та была юной, а ты еще подросток, – ответила я.

– В наше время дети становятся старше намного раньше, – сказала Мария.

– Не думаю, – сказал Рой.

– Ну, да ладно вам, мои любимые родители. Главное, я поцеловалась, – и Мария разлилась в своей детской улыбке.