Клэр Маккартни - Великие равнины. Трилогия

– Какое горе! Как ты пережила эти страдания?

– Я сама не знаю… Вернее, знаю… Я встретила твоего отца. И как-то само собой все прошло. Но Стив со своей доброй и яркой улыбкой навсегда в моем сердце.

Мы еще долго говорили о любовном случае в моей жизни и вообще о многом, о чем редко говорят родители со своими детьми. Я благодарна встрече со Стивом потому, что он научил меня просто быть искренней и открытой, и секс был у меня в первый раз именно с ним… Душой и телом я помню все его прикосновения, нежность и заботу, будто это было вчера.

Родители Стива еще долго страдали, а затем и сами по очереди ушли из жизни. Вслед за сыном вели их души… У них так за всю жизнь никого и не было, кроме старой собаки. Печальная история. Дом забрали кредиторы, так как наследников не нашлось. Сначала ушел из жизни отец, затем и мама Стива. Она работала последнее время в библиотеке и носила с собой груду книг. Много читала, вероятно. И печально смотрела вдаль… Наверное, как в тот день, когда Стива увозили на скорой помощи, когда случился сердечный приступ.

После нашего долгого разговора Генри однозначно что-то замыслил, но не сказал мне. Рано следующим утром Рой проводил Генри на очередной попутке в город, на занятия к учителю. Я думала, что поступила правильно, рассказав Генри все подробности и душевные особенности встречи и сексуального опыта с моим первым парнем. Я верила, что Господь убережет Генри от ненужных глупостей и моя забота поможет ему, если он обожжется в общении.

Тайной для всех, для семьи Роя был наш сын Генри, а тайной моей семьи была сестра, сошедшая с ума, и мать с болезнью Альцгеймера, которая так и ушла из жизни, так и не вспомнив, кто я такая… Во мне был страх, что и я тоже когда-то забуду своих родных. Узнала, что болезнь передается по наследству. Но меня миновало. Омрачать думами дочь Марию или будущую невестку не хотелось. Я вошла в круг женщин, призвав их к себе, и попросила прощения. Меня отпустило. Я жила в надежде и вере, что меня не коснется беда.

Сестра сошла с ума по очень простой причине. Она любила выпивать и могла спокойно в любое время уйти из дома и остаться там, где наливали. У нее был верный и добропорядочный муж и четверо детей, которых в итоге судом отобрали за ее пьянство и передали отцу. Их жизнь сложилась лучше, чем у их родной матери. Они жили со своим отцом в другой семье с мачехой, которая воспитала их, как родных.

Моя сестра скиталась и слонялась от горя. Затем у нее «поехала крыша», и она стала посещать больницу. А затем – о чудо! – что-то случилось с ней. То ли кто-то незримый помог ей, то ли она нашла в себе силы, но последние пятнадцать лет своей жизни она ни разу не обращалась к врачам, пила редко. Она никогда не говорила о своих детях и прошлой жизни. Иногда приходила к нам, когда мы гостили у Пола в квартире. К нам в бедленд она не ездила. Ей эти путешествия были не к чему. Она была ленива и не хотела работать. Прожила оставшуюся жизнь, общаясь со мной и со своим мужчиной, с которым, остепенившись, редко выпивала, но более не слонялась по другим.

Мои дети любили ее, а Генри – особенно, любил ее очень сильно! Удивительно, и она отвечала ему взаимностью. Когда сестра умерла… А, вернее, ее просто нашли на улице уже мертвую, нам сообщили поздно. Похоронили ее в неизвестной могиле. Как говорится, ушла в небытие, не оставив следа. Генри плакал… нет, не рыдал… он сначала не понял даже, что произошло, а потом, через несколько месяцев накатило. Рыдал так, как будто умерла я…

Я была очень рада, что дети любили мою сестру. Ведь они были ей компенсацией за ее потерянных родных детей, оставленных ею, принесенных в жертву выпивке и таким же ненадежным мужчинам.

Однажды Генри рассказывал, что сестра приходила к нему во сне и улыбалась, а затем что-то пела, и он проснулся. Я думаю, она на небе ему признательна за его любовь к ней. Ведь он просто любил ее, а, говорят, это помогает в тонких мирах пройти перемены.

Вернусь к своей маме. Она жила в интернате. Я платила немалые деньги за ее содержание и молилась. Моя мама была обычной портной. Шила хорошо, но редко, а потому имели мы денег мало в семье. Отца я так и не видела. Поговаривают, он был просто мимо проходящий, залетный парень, немного старше мамы. Мама была простой по характеру, в своем портновском деле знала, что такое вкус, гармония и качество. Возможно, поэтому, впитав почти с молоком восприятие матери, я выбрала себе первого мужа – художника.