Славой Жижек - Метастазы удовольствия. Шесть очерков о женщинах и причинности

Sigmund Freud, On the Universal Tendency to Debasement in the Sphere of Love (1912), в: James Strachey, ed., The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud , т. II, Лондон: Hogarth Press, 1986, стр. 187. [Рус. изд., напр., в: Зигмунд Фрейд. Очерки по психологии сексуальности. Пер. М. Вульфа. М.: Попурри, 2007, 2014. Цит. по этому изданию. – Примеч. перев. ]

Jacques Lacan, Le siminaire, livre XX: Encore , Париж: Éditions du Seuil, 1975, стр. 65. [Рус. изд.: Жак Лакан. Семинары. Книга 20. Еще. Пер. А. Черноглазова. М.: Гнозис, 2011. Цит. по этому изданию. – Примеч. перев. ]

Lacan, The Ethics of Psychoanalysis , стр. 152. [Цит. по пер. А. Черноглазова с испр. – Примеч. перев. ]

«…par une inversion de l’usage du terme de sublimation, j ‘ai le droit de dire que nous voyons ici la deviation quant au but se faire en sens inverse de I’objet d’un besoin» (Jacques Lacan, Le siminaire, livre VIII: Le transfert , Paris: Éditions du Seuil, 1991, стр. 250). То же касается любого объекта, действующего как знак любви: его применимость упразднена, а сам он превращается в способ предъявления требования любви.

Jacques Lacan, Écrits: A Selection , Нью-Йорк: Norton, 1977, стр. 324. Первым этот «экономический парадокс кастрации» сформулировал в поле философии Кант. Один из частых упреков Канту – в том, что он был противоречивым мыслителем, застрявшим на полдороге: с одной стороны, Кант уже в новой вселенной демократических прав ( égaliberté , если воспользоваться понятием Этьена Балибара), с другой – все еще в парадигме мужского подчинения некому высшему Закону (императиву). Однако Лаканова формула фетишизма – дробь с а в числителе и минус «фи» в знаменателе (кастрация) – позволяет нам понять взаимозависимость этих двух вроде бы противоположных аспектов. Ключевая черта, отличающая демократическое поле égaliberté от добуржуазного поля традиционной власти, – потенциальная безграничность прав: права никогда не реализованы полностью и даже не определены исчерпывающе, поскольку мы имеем дело с бесконечным процессом постоянного формулирования новых прав. В этом смысле положение прав в современной демократической вселенной – положение objet petit a , т. е. неуловимого объекта-причины желания. Откуда берется эта черта? Связный ответ на этот вопрос может быть лишь один: права (потенциально) беспредельны, потому что отречение, на котором они основаны, тоже беспредельно. Представление о радикальном, «беспредельном» отречении как цене, которую индивид должен заплатить за свое вхождение в социально-символическую вселенную, т. е. представление о «неудовлетворенности цивилизацией», о неустранимом противостоянии между «истинной природой» человека и общественным порядком, возник лишь вместе с современной демократической вселенной. Прежде, в пространстве традиционной власти, «социализированность», склонность к подчинению власти и правилам той или иной общины, считалась неотъемлемой частью самой «природы» человека qua zoon politikon [политического животного (гр.) – Примеч. перев. ]. (Что, конечно, не означает, что это отречение – «символическая кастрация», если говорить в психоаналитических понятиях – не была задействована внутренне с самого начала: речь о логике ретроактивности, в которой все «становится тем, чем всегда-уже было»: современная буржуазная вселенная Прав сделала зримым отречение, которое всегда-уже имело место.) А беспредельная сфера прав возникает именно как своего рода «компенсация»: вот что мы получаем в обмен на беспредельное отречение, такова цена, которую мы платим за вход в общество.

Парадокс кастрации предлагает еще и ключ к механизму извращения, к его внутренней петле: извращенец есть субъект, впрямую принимающий парадокс желания и причиняющий боль ради возможности удовольствия, он осуществляет раскол ради возможности воссоединения и т. д. И, кстати, теология прибегает к смутным разговорам о «неисповедимой божественной тайне» именно когда, в противном случае, оказывается вынужденной признать извращенную природу Бога: «неисповедимы пути Господни» обыкновенно означает, что, когда нас постоянно преследуют напасти, нам следует считать, что это Он ввергнул нас в беды, чтобы заставить воспользоваться возможностью достичь духовного спасения…

Гибрис (хюбрис) – гордыня, высокомерие, чрезмерное самолюбие (греч.). – Примеч. перев.

Джон Лэнгшо Остин (1911–1960) – британский философ языка, один из основателей философии обыденного языка; внес вклад в разработку теории речевого акта; Освальд Дюкро (р. 1930) – французский лингвист, исследователь произношения и дикции.