Славой Жижек - Метастазы удовольствия. Шесть очерков о женщинах и причинности

Альгирдас Жюльен Греймас (Альгирдас Юлиус Греймас, 1917–1992) – литовский и французский лингвист, фольклорист и литературовед. – Примеч. перев.

В рус. яз. понятия морали, нравственности и этики часто употребляются как синонимы. – Примеч. перев.

Рус. изд., напр.: Шодерло де Лакло. «Опасные связи». Пер. Н. Рыковой. М.-СПб.: Азбука-Аттикус, 2012. Далее цит. по этому изданию. – Примеч. перев.

Jacques Lacan, The Four Fundamental Concepts of Psycho-Analysis , Хэрмондсуорт: Penguin, 1979, стр. 275.

С отсылкой к проблеме бескомпромиссности в отношении собственного желания можно воспринимать фильма Кесьлёвского «Двойная жизнь Вероники» (1991), минуя обскурантистскую нью-эйджевскую ерунду этой картины вроде «глубокой» мистической связи двух Вероник, предчувствия у каждой из них, что «она не одинока», что у нее есть двойник. Первая половина фильма рассказывает историю польской Вероники, которая знает, что у нее слабое сердце, и все же предпочитает напряжение искусства (пение) тихой частной жизни и платит за свой выбор инфарктом и смертью на сцене. Вторая Вероника «узнает» о печальной судьбе своего двойника таинственной интуицией и воздерживается следовать своей судьбе до конца: избегает ошибки польской Вероники и выбирает тихо жить в маленьком городе. Но был ли выбор польской Вероники ошибкой? Не связаны ли две Вероники, польская и французская, так же, как Антигона и Исмена у Софокла, или Жюльетта и Жюстина у де Сада? Не на том ли, что польская Вероника следует своему желанию, а французская отрекается от него и предпочитает обычные «человеческие, слишком человеческие» соображения, зиждется разница между ними? Иными словами, не предлагают ли нам две Вероники две альтернативные истории одного и того же человека, который делает два фундаментально противоположных нравственных выбора? Не сдает ли назад французская Вероника из-за того, что напугана последствиями ее собственного истинного желания, которые явлены ей в предчувствии судьбы ее двойника?

Я сам поддался искушению в последней главе моей книги «Looking Awry» (Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1991), где предлагаю максиму «не нарушайте чужого пространства фантазий» – в пару к Лакановой о следовании своему желанию.

«Да свершится желание, да погибнет мир» (лат.) , парафраз девиза германского императора Фердинанда I, исходно «Fiat justitia et pereat mundus» («Да свершится правосудие и да погибнет мир»). – Примеч. перев.

Строгое прочтение Лаканом кантианской этики см. в: Alenka Zupančič, Die Ethik des Realen. Kant-Lacan , Вена: Turia & Kant, 1994.

Lacan, The Four Fundamental Concepts of Psycho-Analysis , стр. 144.

Там же, стр. 240.

Ich – я, эго; Lust – желание, наслаждение, похоть; Unlust – отвращение, неудовольствие (нем.). – Примеч. перев.

Там же, стр. 241.

Букв. : Наше дело (ит.). – Примеч. перев.

См. гл. 6. в: Slavoj Žižek, Tarrying with the Negative , Дарэм, Северная Каролина: Duke University Press, 1993. Эта нечувствительность расистской фантазии к рационально-символическим доводам означает, что фантазию можно лишь показать, но не рассказать о ней. Речь здесь, конечно, о витгенштейновском противопоставлении (из «Трактата») того, что обсуждаемо, и того, что под силу лишь показать: мы можем говорить о симптомах, снах, оговорках и т. д., можем их толковать, а вот фантазии – пространство воображения – «форма (психической) жизни», которую можно явить лишь посредством исключительно демонстративного действия.

Букв. : прохождение фантазии насквозь (фр.). – Примеч. перев.

Наоборот (лат.). – Примеч. перев.

Идеология крови и почвы ( нем. Blut-und-Boden-Ideologie) рассматривает взаимосвязь национального происхождения («крови») и родной земли («почвы»), дающей нации пищу, как основополагающую константу, стержень национал-социалистской расовой политики и культурно-политического воспитания. – Примеч. перев.

Чтобы прояснить, как именно это оголение, эта публичная инсценировка теневого ядра фантазий идеологической системы мешает ее нормальному существованию, вспомним в некотором смысле соответствующее явление из сферы личного опыта: у любого из нас есть свой личный ритуал, фраза (клички и т. д.) или жест, применяемые лишь в ближайшем кругу самых дорогих друзей или родственников; когда подобные ритуалы предают огласке, это всегда и обязательно чрезвычайная неловкость и позор – хочется сквозь землю провалиться…