Славой Жижек: Правые формируют повестку дня

Во время конференции молодежной организации Христианско-демократической партии в Потсдаме Меркель заявила: «Во Франкфурте, двое из трех детей в возрасте до пяти лет происходят из семей иммигрантов. В начале 1960-х наша страна пригласила иностранных рабочих в Германию, и сейчас они здесь живут. Некоторое время мы сами себя обманывали и говорили себе: "Они у нас не останутся, когда-нибудь они уедут", — но так не произошло. И конечно же, наш подход состоял в мультикультурализме, в том что мы будем жить рядом и ценить друг друга. Этот подход провалился, совершенно провалился».

Эми Гудмен: Канцлер позже добавила, что в Германии иммигрантам всегда рады и что ислам является частью ее современной культуры. Комментарии Меркель рассматриваются как часть сдвига вправо и были сделаны через несколько дней после того, как исследование левоцентристского фонда Фридриха Эберта показало, что более тридцати процентов населения считает, что Германия, цитирую, «захвачена иностранцами». Примерно такое же количество считает, что иммигранты приехали в Германию за социальными пособиями и, цитирую, «должны быть отправлены домой, когда рабочих мест не хватает». Ранее в этом году много шума наделала книга члена совета директоров Немецкого федерального банка. В ней он возложил вину за упадок немецкой государственности на предполагаемый отказ многих иммигрантов интегрироваться.

Обобщите для нас все, от Ангелы Меркель, которая говорит о конце мультикультурализма, и что это вообще значит — «мультикультурализм», до массовых протестов во Франции и за ее пределами.

Славой Жижек: Я думаю, что обычно мы, европейцы, ведем себя немного высокомерно, как будто мы образец толерантности. Но случилось нечто ужасное, и особенно беспокоит то, что это происходит не только в тех европейских странах, которые мы обычно ассоциируем с понятием нетерпимости, таких как Юго-Восточная Европа, Румыния, Венгрия. Это происходит даже в самых образцовых в отношении толерантности странах, Нидерландах, Норвегии и других.

Я скажу нечто очень простое, почти банальное: в этом вопросе я всегда за цензуру. Демократия, толерантность в подлинном смысле означает, что вы просто не можете говорить определенные вещи публично. Если вы публично произносите антисемитские или сексистские шутки — это неприемлемо. И вещи, которые были неприемлемы десять, пятнадцать лет назад, сейчас становятся приемлемыми. Меня действительно беспокоит то, как крайне правые формируют, даже если они находятся в меньшинстве, общую повестку дня.

Типичная риторическая хитрость здесь состоит из двух элементов. Во-первых, вы, конечно, осуждаете крайне правых, говоря «им нет места в нашей развитой демократии». Но затем добавляете: «Но они говорят о том, что действительно беспокоит людей». Так — это грязный софистический трюк, — чтобы предотвратить вспышки ненависти, мы должны контролировать ситуацию. Вы знаете, что важно в Саррацине, банкире, которого вы упомянули? Он ведь был политически близок к социал-демократам.

Что означает…

Это означает, что крайне правые действительно навязали свою повестку всем. Сейчас я скажу нечто, что может вас удивить. Я, конечно, не принимаю эту ужасную логику, что мы должны сделать то же самое, что предлагают правые, но более умеренно, чтобы предотвратить реальную вспышку. Но я думаю, что есть изъян в этом стандартном либеральном, мультикультурном подходе, который предполагает, что все что нам нужно — это нейтральная правовая основа, обеспечивающая сосуществование разных этнических групп. Извините, если я кого-то шокирую, но я думаю, нам нужно то, что немцы называют Leitkultur, — ведущая культура. Просто она не должна быть национально определена. Мы должны бороться за нее. Да, я согласен с правыми: нам необходим определенный набор ценностей, разделяемый всеми членами общества. Но что это могут быть за ценности? Мы этим немного пренебрегли. Это ведь не просто абстрактная либеральная модель: у вас есть свой мир, у меня есть мой мир, нам просто необходима нейтральная правовая система, объясняющая, как нам вежливо игнорировать друг друга.

Кроме того, очень важно понять, как этот взрыв антииммигрантских настроений связан с провалом левой политики, особенно в вопросах экономики. Это, как если бы левые, будучи одержимы идеей, что мы не должны казаться реакционерами в экономическом смысле, сказали: «Нет, нет, мы не старые профсоюзные представители рабочего класса, мы за постмодернистский цифровой капитализм» и т.