Малкольм Гладуэлл - Давид и Голиаф. Как аутсайдеры побеждают фаворитов

Но что самое поразительное в решении Кампрада? Год, в котором он перевел производство в Польшу: 1961. Возведение Берлинской стены. Разгар холодной войны. Через год Восток и Запад во время Карибского кризиса окажутся в шаге от ядерной войны. Поступок Кампрада – это как если бы сегодня в Северной Корее открыли магазин Walmart. Большинству людей и в голову бы не пришло вести бизнес в стране политического противника из страха быть заклейменным предателем. Но Кампрад не относился числу таких людей. Его мало беспокоило мнение окружающих. Это и есть дерзость и неконформность.

Очень немногие люди обладают креативностью, позволяющей догадаться перевозить мебель в плоских коробках и перенести производство в другую страну, наплевав на угрозу бойкота. Еще меньшее количество обладают не только творческим подходом к решению проблем, но и дисциплинированностью, позволяющей организовать первоклассное производство в условиях экономического застоя. Но обладать креативностью, добросовестностью и силой духа, чтобы игнорировать холодную войну? Редкий случай.

Дислексия вовсе необязательно делает людей открытыми. Или добросовестными (хотя, конечно, это вполне возможно). Наиболее волнующая возможность, открываемая этим нарушением, в том, что оно упрощает человеку путь к дерзкому, неконформному поведению.

Гэри Кон вырос в пригороде Кливленда, на северо-востоке штата Огайо. Его семья занималась электромонтажным бизнесом. Детство его пришлось на 1970-е годы, когда диагноз дислексии еще не ставился так массово. Его оставили на второй год в начальной школе, потому что он не умел читать [25]. Но, замечает он, «второй раз мало чем отличался от первого». У него появились проблемы с дисциплиной. «Меня вроде как исключили из школы, – объясняет Кон. – Думаю, если ты ударишь учителя, тебя исключают. Это был очень неприятный инцидент. Надо мной издевались. Учительница затолкала меня под стол, закатила стул и стала бить меня ногами. Поэтому я оттолкнул стул, ударил ее по лицу и выбежал из кабинета. Дело было в четвертом классе».

Тот период в своей жизни Гэри Кон называет «мерзкое время». Его родители не знали, что делать. «Наверное, это самый тяжелый период моей жизни, а это о многом говорит». Затем он продолжил: «И ведь не то чтобы я не пытался. Я старался изо всех сил, но никто мои старания не ценил. Все просто думали, я специально плохо себя вел, не учился, тормозил класс. Знаете, как это бывает, тебе шесть, семь, восемь лет, ты учишься в обычной средней школе, и все вокруг считают тебя идиотом, поэтому ты стараешься всех развлекать, чтобы добиться хоть какого-то уважения у окружающих».

«Каждое утро ты просыпаешься и думаешь, что сегодня будет лучше, но через несколько лет понимаешь, что сегодня ничем не будет отличаться от вчера. Нужно напрячься, чтобы справиться с трудностями, нужно напрячься, чтобы выдержать еще один день, а там посмотрим, что будет».

Родители переводили Гэри из школы в школу, пытаясь найти ту, где он смог бы прижиться. «Моя мать хотела, чтобы я окончил среднюю школу, – рассказывает Кон. – Думаю, если бы ее спросили, она бы ответила, что это будет счастливейший день в ее жизни. После этого я могу хоть грузовик водить, но у меня по крайней мере будет диплом об окончании средней школы». На выпускном вечере мать Кона рыдала. «Никогда в своей жизни не видел столько слез», – вспоминает он.

Когда Гэри Кону исполнилось двадцать два года, он устроился продавать алюминиевый профиль и оконные рамы в компанию U. S. Steel в Кливленде. Он только что окончил Американский университет, имея за плечами весьма посредственные академические успехи. Однажды, незадолго до Дня благодарения, находясь в офисе компании на Лонг-Айленде, молодой человек убедил своего руководителя дать ему выходной и отправился на Уолл-стрит. Несколько лет назад он работал стажером в местной брокерской фирме и заинтересовался трейдингом. Он направился на товарную биржу, которая была частью комплекса Всемирного торгового центра.

«Я представляю себе, что иду устраиваться на работу, – описывает он события того дня. – Но так просто туда не пробраться, все охраняется. Поэтому я подхожу к посту охранника, смотрю на них и думаю, можно ли с ними заговорить? Затем спускаюсь на этаж с воротами и стою подле них, жду: а вдруг кто-нибудь меня впустит. Разумеется, никто меня не впускает. И тут, буквально сразу после закрытия торгов, я вижу, как из двери выбегает симпатичный, хорошо одетый мужчина, крича своему клерку: “Мне нужно бежать, я опаздываю в Ла-Гуардиа, позвоню, когда доберусь до аэропорта”. Я заскакиваю за ним в лифт и говорю: “Слышал, вы едете в Ла-Гуардиа”. Тот кивнул. “Мы можем взять одно такси на двоих?” – спрашиваю я. “Разумеется”. Это же здорово, думаю я, учитывая движение в пятницу вечером, у меня будет целый час в такси, чтобы заполучить работу».