Малкольм Гладуэлл - Давид и Голиаф. Как аутсайдеры побеждают фаворитов

В 1980-х годах Калифорния потратила 10 % бюджета на высшее образование и 3 % на тюрьмы. Через 20 лет применения Закона трех преступлений штат расходовал на содержание тюрем более 10 % бюджета – $50 000 в год на каждого заключенного – в то время как на финансирование образования тратилось менее 8 %.

В ноябре 2012 года 68,6 % голосующих Калифорнии проголосовали за Проект-36, согласно которому для получения 25 лет или пожизненного срока третье преступление должно иметь «серьезный или насильственный характер». Проект-36 предоставляет возможность заключенным, ранее осужденным в соответствии с Законом трех преступлений и отбывающим пожизненный срок, подать ходатайство об уменьшении срока, если третье преступление не относилось к разряду серьезных.

Книга «Прощение амишей» повествует о молодой матери из общины амишей, чей пятилетний сын был сбит мчавшейся на большой скорости машиной. Амиши, как и меннониты, – наследники традиции Дирка Виллемса. Так же, как и меннонитам, им пришлось немало страдать на заре своей веры. В преданиях меннонитов и амишей можно найти немало историй, подобных описанной ниже:

Когда полицейский посадил водителя машины в патрульный автомобиль, чтобы проверить уровень алкоголя, мать покалеченного ребенка вместе с дочкой, цеплявшейся за ее платье, подошла к машине и попросила: «Позаботьтесь о мальчике». Предположив, что она имеет в виду тяжело пострадавшего сына, полицейский ответил: «Сотрудники скорой помощи и врач сделают все возможное. Остальное зависит от Господа». Женщина указала на подозреваемого на заднем сиденье полицейской машины: «Я говорю о водителе. Мы прощаем его».

Уильямс был выпущен на свободу через несколько лет, когда судья сократил ему срок заключения. Его случай послужил мощным толчком для движения против Закона трех преступлений.

В середине 1990-х годов ИРА организовывала ежедневные автобусные рейсы в тюрьму за пределами Белфаста, словно в парк развлечений. «Практически у каждого жителя католического гетто в тюрьме находились отец, брат, дядя или кузен, – писал политолог Джон Саул в разгар Тревожных годов. – Молодые люди, растущие в такой атмосфере, привыкли считать тюремное заключение знаком отличия, а не позором».

Историк Кристина ван дер Занден называет этот район Плато гостеприимства. Регион имел долгую историю укрывательства беженцев. В 1790 году Французская ассамблея объявила, что все католические священники под страхом тюремного заключения обязаны принести клятву верности государству, в результате чего церковь становилась зависимой от правительства. Те, кто отказался приносить клятву, были вынуждены бежать. И куда же они отправились? На плато Виваре, где обитала община, изрядно поднаторевшая в искусстве неповиновения. Число диссидентов росло. Во время Первой мировой войны жители плато принимали у себя беженцев. В период Гражданской войны в Испании они прятали людей, спасавшихся от преследования фашистской армии генерала Франко. В первые дни нацистского террора они укрывали социалистов и коммунистов из Австрии и Германии.

Перевод С. П. Кондратьева.