Элизабет Лукас - Свой путь направь к звезде. Душевное равновесие в трудное время

Во-первых, потому, что в его мыслях и аргументах отсутствует ориентация на ценности. В данном случае жалюзи – «поврежденная» ценность, тесно связанная с ценностью уютного жилища, – для него несущественны. Для него важно только одно – что не он виноват в этой маленькой аварии. А раз не он, то «все в порядке».

Во-вторых, хотя жалюзи и не являются общей ценностью для сына и матери, все же для матери они представляют некую ценность как часть более значительной ценности домашнего уюта. Но сын не способен почувствовать состояние матери, иначе он выразил бы сожаление и помог бы связать шнур. Поскольку он не виноват, починка его «не касается».

Объяснение такому поведению сына напрашивается само собой – предположительно, это глубоко запавшие впечатления детства. Не исключено, что он рос и развивался в атмосфере постоянных упреков за мелкие провинности, и в результате в нем выработалась особая чувствительность к нареканиям. Однако еще неизвестно, выдержит ли данная гипотеза проверку на достоверность. Бывают такие сверхчувствительные люди – критики им достается не больше, чем остальным, но их реакция на любые замечания отличается чрезмерной остротой. Естественно, подобная «автоматическая самооборона», повышенная боевая готовность, срабатывающая по малейшему поводу, даже при отсутствии угрозы нападения, не способствует улаживанию конфликтов. В приведенном примере матери потребуется все ее самообладание, чтобы спокойно и с юмором ответить на неадекватную реплику взрослого сына.

Замечательным средством против желания обвинять или агрессивно отвечать на обвинения (справедливые или надуманные) является радость от позитивного урегулирования конфликта. Только не нужно ее смешивать с вялой готовностью поскорее все уладить, характерной для людей, которые избегают скандалов, однако в глубине души продолжают упрекать и обвинять. Нет, радость от положительного разрешения спора отбрасывает вопрос о виновности как несущественный и ставит во главу угла вопрос о ценностях. Какие ценности одного из участников конфликта находятся под угрозой разрушения или уже повреждены и каким образом их можно совместно «отремонтировать», причем так, чтобы другому участнику не пришлось ломать собственную систему ценностей? Захватывающая ситуация, в том числе и для посредника, занимающего нейтральную позицию.

В последние десятилетия наряду с консультациями по вопросам брака широкое распространение получили консультации по вопросам развода. Не только психологи, но также юристы и финансисты ищут вместе с желающими развестись варианты переустройства их будущей жизни. Безусловно, эта деятельность сегодня нужна и полезна, но сама ее востребованность вряд ли свидетельствует о здоровом состоянии общества. По мнению Франкла, который всегда ратовал за сохранение семьи, целью такого посредничества в первую очередь должно быть позитивное урегулирование конфликта и радость супругов, наконец-то понявших друг друга. Им нужно помочь разобраться в системах ценностей – это заставит их забыть свои обвинения и упреки.

Это исследование о радости осталось бы неполным без упоминания самой высокой и совершенной ее формы – радости от радости другого человека. Правда, такая радость не дается нам просто так. Она требует отсутствия всякого недоброжелательства и всякой зависти – чувств, которые вырастают из вопроса о «справедливом распределении благ», иначе говоря, из желания уравнять всех со всеми: почему кому-то живется лучше, чем мне?

Представим себе, например, женщину, у которой недавно распался брак. К ней приходит бывшая школьная подруга и, сияя от счастья, рассказывает о своем новом замужестве – она просто «на седьмом небе». Как тяжело, должно быть, женщине, оплакивающей крушение своей любви, слушать восторженную болтовню приятельницы! Она, несомненно, знает, что счастливый брак подобен «седьмому небу». И знает даже лучше, чем прежде, так как сама только что низверглась с этой высоты. То есть она очень хорошо понимает, что у ее приятельницы есть все основания радоваться. Весь вопрос в том, не гложет ли ее при этом зависть? Но и простое отсутствие зависти – лишь нижняя ступень по сравнению с искренней радостью за другого.

Конечно, женщине из нашего примера было бы легче порадоваться счастью приятельницы, если бы ее собственный брак был здоровым и полноценным. Хотя в этом случае она наверняка не ощутила бы с такой силой всей глубины радости своей собеседницы. Из этого вытекает парадоксальное заключение: мы тем меньше склонны доброжелательно реагировать на радость другого человека, чем сильнее нам самим недостает причин для такой же радости и чем больше мы сами о ней знаем. Если коротко: разделять радость другого человека легче тому, кто и сам радуется, чем тому, кто лишен радости.