Фрэнк Фаранда - Парадокс страха. Как одержимость безопасностью мешает нам жить

Своим призывом к эксперименту и новаторству Бэкон открыл людям XVII в. путь к тому, чтобы больше думать о себе и своем благе. И здесь для нас важно понять главное: Бэкон начал выше расценивать потенциал человека.

На мой взгляд, Бэкон стал своего рода психотерапевтом для социума: у него было видение изменения задолго до того, как его пациент действительно был готов меняться. Как и Бэкон, мы, психотерапевты, помогаем осознать то, что Джеймс Фоссидж и другие психоаналитики назвали «зоной роста» пациента [118]. Это область, где пациента захватывают интенции его естественного развития. Бэкон помог найти «зону роста» для своего столетия. Он не только предостерегал против принятия устаревших философских обоснований знания, но и утверждал, что человек, пусть невежественный и погрязший в мерзости, представляет собой ценность. Воображение, говорил он современникам, пробуждается «тем, что поражает и внезапно проникает в ум» [119]. Под слоем грязи Бэкон видел красоту ума, способного на Воображение. Он вытащил нас из грязи и просушил наши сырые мозги.

Воображение, понял Бэкон, играет огромную роль в ощущении своего «я» и собственного достоинства. Более того, его план освобождения Воображения поставил людей в новые отношения с природой и светом. Природа, по мнению Бэкона, дана нам, чтобы брать ее плоды, и ею по праву может владеть «ум, являющийся своего рода божественным огнем» [120]. Бэкон также предположил, что ученый трудится «не ради золота, серебра или драгоценностей… но единственно ради того, что создано Господом раньше всех других вещей, то есть света – чтобы обрести свет, в каком бы конце земли он ни забрезжил» [121] [122]. Итак, Бэкон отбрасывал восприятие человека как недостойного существа, основываясь на его приверженности к свету – первому Божьему творению. Из следующей главы мы узнаем, что в этом нашла выражение его собственная уязвимость перед Страхом. Преданность Бэкона свету была в равной мере декларацией о нашей независимости – и одновременно манифестом нашей неуверенности.

Марианна Уильямсон, автор духовной литературы нью-эйдж, писала: «Наш свет, а не наша тьма – вот что пугает нас сильнее всего» [123] Williamson, M. . Примечательно, что эти слова часто ошибочно приписывают Нельсону Манделе. Я говорю «примечательно», поскольку Мандела очень прочно связан с борьбой мира за свободу, а свет, как мы убедились, метафорически неотъемлем от этой борьбы.

Эта фраза Марианны Уильямсон – моя любимая, но не по тем причинам, которые вы, вероятно, себе представили. Хотя я не могу сказать с уверенностью, что она имела в виду, но мне кажется, что Уильямсон пыталась выразить, что мы, люди, страдаем от безосновательного страха собственного уникального величия. Она убеждена, что света – нашей внутренней силы – не стоит бояться, что ложной скромности нет места там, где речь идет о прирожденном праве человека быть самим собой. Наконец, что позволить этому свету сиять – больше чем право, это обязанность.

Как и в высказывании Уильямсон, освобождение нашего ума от ограничений Страха – главный предмет исследования в этой книге. После падения Рима социальное подавление любопытства и знания позволило темноте восторжествовать над светом; затем, после тысячелетия темноты, свет Воображения и знаний научной революции вырвался на свободу. Пока все ясно.

Мне, однако, слова Уильямсон интересны тем, что я вижу в них указание на наше потенциально «слепое пятно». Дело в том, что, хотя многие из нас – как она верно подметила – беспричинно страдают, приглушая свой внутренний свет, однако и избыток света несет для нас невидимую и парадоксальную опасность. Нам следует глубже изучить этот вопрос и помнить, что даже мягкий солнечный свет может постепенно испепелить нас.

Ранее в этой книге я показал, что первоначально наставником нашего Воображения был Страх. Необходимость видеть в темноте, предсказывать опасность и готовиться к ней стала первым уроком, усвоенным Воображением. С тех пор Воображение ассистирует Страху, изобретая бесчисленные инструменты для распознавания угрозы, защиты и нападения. От телескопа до томографа, от лука и стрел до атомной бомбы – очень многие изобретения нашей цивилизации направлены на обеспечение безопасности. Можно сказать, что во многом сама цивилизация родилась из союза Страха и Воображения – союза, что немаловажно, заключенного в темноте. Иными словами, Воображение с самого начала несет на себе родовое клеймо Страха.