Эрик Кандель - Расстроенная психика. Что рассказывает о нас необычный мозг

Считая психотические состояния совершенно чуждыми нормальному поведению, мы не можем уяснить, что они часто оказываются лишь ярчайшими проявлениями типов характера или темперамента, вполне обычных для основной массы населения, и просто чаще достигают большего развития в психике мыслителей, ученых и художников. Это говорит о том, что люди с психическими расстройствами, вероятно, легче получают доступ к определенным аспектам бессознательного. Эта разница с психически здоровыми особенно важна в сфере творчества. Не менее важно и то, что упрощенный доступ психически больного человека к творческому началу в его бессознательном вполне можно воссоздать, судя по опыту сюрреалистов.

Отказавшись от мысли, что творчество навевают музы или безумие, и приняв тот факт, что оно рождается в мозге, мы все равно полны вопросов.

Творчество кажется нам чем-то необычным. Мы все наделены воображением и креативно используем его, чтобы решать проблемы и генерировать новые идеи. И все же люди, способные создавать удивительные новые вещи, бесспорно, чем-то от нас отличаются. Внутреннее стремление к творчеству и готовность к усердной работе хоть и необходимы, но недостаточны для объяснения, почему некоторые люди творчески исключительны.

Психические заболевания, такие как шизофрения и биполярное расстройство, продемонстрировали ключевую роль бессознательных психических процессов в творчестве. Исследования страдающих аутизмом проливают новый свет на природу таланта и способность к креативному решению задач. Болезнь Альцгеймера и лобно-височная деменция показывают пластичность человеческого мозга. Эти болезни могут поражать левое полушарие мозга, раскрепощая более творческое правое и приводя к неожиданному проявлению творческих способностей или радикальным переменам в творчестве.

Относительно биологии творчества мы узнали пока, что стремление к творчеству отчасти обусловлено ослаблением сдерживающих факторов и бессознательным выстраиванием новых ассоциаций в мозге. В результате появляются новые способы смотреть на мир, которые, как обнаружила Нэнси Андреасен, часто вызывают сильные чувства радости и воодушевления 75 . Мы взываем к бессознательному во всех творческих начинаниях, будь то необходимость решить задачу, увидеть несколько иную взаимосвязь между двумя научными открытиями, написать портрет или рассмотреть портрет.

Бессознательное! Мы взываем к нему в каждом действии, восприятии, мысли, воспоминании, эмоции и принимаемом решении, в болезни и здравии. Сознание мало чем от него отличается. Сознание – последняя великая загадка человеческого мозга, и даже оно, как мы увидим в главе 11, не обходится без бессознательных процессов.

Поскольку для большинства из нас движение интуитивно, мы не всегда осознаём, насколько сложен его механизм. Прежде чем мы сможем действовать, наш мозг должен отдать команды телу, приказав мышцам сокращаться или расслабляться. Эти команды контролируются двигательной нервной системой [76] Эту часть нервной системы еще называют моторной . Вообще, взаимозаменяемы понятия сенсорный – чувствительный, моторный – двигательный и в отношении нейронов, цепей, информации и т. д. Вторые варианты больше соответствуют русскоязычной научной традиции. – сложной совокупностью нейронных сетей и путей, которые начинаются в коре головного мозга, спускаются по спинному мозгу и расходятся к каждому дюйму нашего тела.

Когда в двигательной системе возникают неполадки, это выражается странным поведением, необычными движениями или же полной потерей контроля над движением. Не менее отчетливо это дает о себе знать и в мозге. Поэтому-то неврологи и проявляют такой интерес к анатомии, пытаясь связать неврологические болезни с конкретными нейронными сетями мозга, ответственными за них.

Исследования неврологических расстройств помогли нам значительно углубить понимание нормальной работы мозга. До 1950-х клиническую неврологию даже в шутку называли медицинской дисциплиной, которая может диагностировать что угодно, но не может вылечить почти ничего. Однако с тех пор новые знания о молекулярной основе неврологических расстройств коренным образом изменили подход к лечению людей, страдающих болезнью Паркинсона, перенесших инсульт или даже разрыв спинного мозга.