Карл Юнг - Дух Меркурий

Наука — служанка психологии (лат ) Перифраз тезиса средневековой схоластики «scientia ancilla theologiae», приписываемого итальянскому историку католической церкви Цезарю Баронию (XVI в ).

Занимательные истории, беллетристика (англ.}.

См. мои рассуждения в Aufsaty wr Zeitgeschichte, p. 6 ff.

Недавно основательно обработанной по принципам комплексной психологии Линдой Фирц-Давид в Der Liebestraum des Poltphilo.

Кое-какие примеры из Бёме можно найти в моей статье Zur Empiric des Individuationsprovsses [кроме того, в Psychology und Alchemic}.

См. обстоятельное исследование' Aniela Jane, Bilder und Symbole aus Е. T. A. Hoffmanns Marchen Der Goldne Topf».

При этом можно вспомнить о произведениях вроде «Улисса» Джойса, который вопреки, а может, как раз из-за свойственной ему нигилистической дезинтегрированности, обладает значительной глубиной. [См. работу Юнга «Улисс» в этом томе.)

Анекдот, рассказ (англ.).

Игрой в прятки (фр.).

Confess/ones, lib. IX, cap. X, перевод: «И войдя в себя, думая и говоря о творениях твоих и удивляясь им, пришли мы к душе нашей и вышли из нее, чтобы достичь страны неиссякаемой полноты, где ты вечно питаешь Израиля пищей истины, где жизнь есть <...> мудрость...»

Ис 33, 14: «Кто из нас может жить при огне пожирающем? Кто из нас может жить при вечном пламени?» [В приводимом Юнгом латинском тексте — «кто из вас».]

«Кого Бог хочет погубить, он раньше лишает разума».

Изданные Бруно Гутманом «Slammeslehren der Dschagga» занимают не более и не менее как три тома общим объемом 1975 страниц

Письма к Альберту Бреннеру (Busier Jahrbuch 1901, р. 91 f).

Я написал это в 1929 г.

Ср. по этому поводу рассуждения Линды Фирц-Давид, 1. с , р 239 ff

1 с , p 38

Я ссылаюсь на первую прозаическую редакцию

См • Psychologische Туреп, 5 АиП 1950, р 257 ff

См • Freud, Der Wahn und die Traume in W Jensens «Gradiva» и Leonardo da Vinci

Обязанности (лат ).

Psyche, p. 158.

Сон Эккермана, в котором пара — Фауст и Мефистофель — падает на землю в виде двойного метеора, напоминает, таким образом, о мотиве Диоскуров (ср. мои лекции «О втором рождении» и мотив дружеской пары в «Трансформациях бессознательного») и тем самым истолковывает главную особенность гётевой психики. При этом специальную деталь представляет собой замечание Эккермана, что крылатая, с небольшими рожками фигура Мефистофеля напоминает ему Меркурия. Это наблюдение наилучшим образом согласуется с алхимической природой и сущностью главного творения Гёте. (Я обязан таким освежением моей памяти относительно эккермановых «Разговоров» любезному напоминанию моего коллеги В. Кранефельдта.)

По поводу этого мотива см.: Kerenyi, Der gdtlliche An.t, p. 84 ff.

Среднее, средний род (лат.) — воля или могущество богов, а также оракул (изречения которого всегда были надвое, но один из их смыслов всегда сбывался).

О возникновении этого эссе см. Приложение к данной работе (текст составлен издателями Собрания сочинений). Впервые эссе опубликовано в Europaische Revue VIII (Berlin, September 1932). Затем в: Jung С. G. Wirklichkeit der Seele. Юнг цитирует «Улисса» по десятому изданию, хотя книга была ему известна со времени своего первого выхода в свет в 1922 г

Человеческий документ (фр.).

Десятое английское издание. Paris, 1928.

Сам Джойс говорит об этом: «Мы можем прийти, коснуться и уйти, со всеми нашими атомами и «если», но более чем верно, что мы предназначены не сводить концы с концами по причине отсутствия концов» (Work in Progress, в: Transition [Paris]).

Куртиус (James Joyce und sein Ulysses. Zurich, 1929) называет «Улисса» «дьявольской книгой... Это работа Антихриста».

«Своего рода метафизический нигилизм — вот суть работы Джойса» (Curtius, 1. с , р. 60 С.).

Волшебные слова, столь неотразимо подействовавшие на меня, находились в конце сто тридцать четвертой — начале сто тридцать пятой страницы. Вот они: «That stony effigy in frozen music, homed and terrible, of the human form divine, that eternal symbol of wisdom and prophecy which, if aught that the imagination or the hand of sculptor has wrought in marble of soultransfigured and of soultransfiguring deserves to live, deserves to live» [«Это застывшее изваяние — как будто заледеневшая музыка — рогатое, ужасное на вид, воплотившее божественную форму человеческого тела, этот вечный символ мудрости и пророчества, если уж созданное воображением или рукой скульптора из мрамора, преобразившего или преображающего душу, заслуживает того, чтобы жить, заслуживает того, чтобы жить»]. На этом месте я почувствовал, что засыпаю, и, повернув страницу, прочел наугад: «А man supple in combat: stonehorned, stonebearded, heart of stone» [«Человек, ловкий в бою: и рога, и борода, и сердце у него как камень»]. Речь идет о Моисее, не устрашившемся мощи Египта. В этих вот словах и содержался наркотик, погасивший мое сознание, ибо они привели в движение мысли, мной настолько еще не осознанные, что сознание только помешало бы их ходу. Как мне стало ясно позже, в тот момент во мне впервые шевельнулось понимание позиции автора и соответственно замысла, подчинившего себе его книгу в целом.