Борис Шипов - Великая ложь. Теория любви - мифы и реальность.

Хотелось бы отметить в назидание и пример прочим: как серьезный ученый, Э. Фромм не пользуется дешевеньким приемом отрыва предиката от субъекта, то есть, не описывает любовь в виде внешней силы, подчиняющей себе человека. Не нужно ему и мистическое тяготение душ. Как и полагается настоящему ученому, он прежде всего ищет источник, причину возникновения любви, видя ее в стремлении к межличностному единению и познанию, а затем прослеживает процесс формирования поведения, направленного на достижение этих целей. Вот только разумеет он под любовью совсем не то, что разумеют в романах и что является темой данной книги.

В сущности, любовь в понимании Фромма очень напоминает ту любовь, которую проповедует Евангелие. Возможно, это и явилось причиной оглушительного успеха его книги. Разница лишь в том, что церковь призывает любить ближнего потому, что так учил Христос, а Фромм подводит под это дело теоретическую базу, доказывая, что любовь нужна не столько любимому, сколько любящему: как необходимость преодоления чувства одиночества и отчужденности, которое разрушительно действует на психику. Но христианская и половая «романная» любовь — все же совершенно разные вещи.

По Фромму, правильная эротическая любовь — та же самая христианская любовь к своему ближнему, лишь (необязательно!) дополняемая сексуальными удовольствиями. Непременно в законном браке и в разумной мере, поскольку «любовь не является следствием сексуального удовлетворения, наоборот…» {229}. «Любовь должна быть актом воли, решимостью целиком соединить свою жизнь с жизнью другого человека» {230}.

Иными словами, сначала женись или хотя бы обручись, а уж потом начинай воспитывать в себе любовь, то есть, доброе отношение к другому лицу: путем приобщения к теории — на первом этапе, а затем и практикой — на втором. Кто должен объяснять, к примеру, любовь добрачную или страсть к чужой жене, незаконную, но все же существующую, описанную в книгах и показанную в кино миллионы раз, — Фромма не волнует.

Отношение ко всякой иной эротической любви, кроме как рожденной актом воли и затем не спеша, теоретически правильно воспитанной в законном браке, у Э. Фромма, мягко говоря, неважное. Он называет ее псевдолюбовью и вообще патологией: «Форма псевдолюбви, которая нередко воспринимается (а еще чаще изображается в кинокартинах и романах) как “великая любовь”, — это любовь-поклонение» {231}. Ну вот, пожалуйста: большая часть того, что изображается в кино и в романах — на самом деле псевдолюбовь. «Любовь как взаимное сексуальное удовлетворение или любовь как “слаженная работа” и убежище от одиночества — это две “нормальные” формы псевдолюбви. социальные модели патологии любви» {232}.

Постоянная, можно сказать, излюбленная тема романов — первая юношеская любовь. По Э. Фромму такой любви не бывает и быть не может: во-первых, «любовь — способность зрелого созидательного характера» {233}, во-вторых, «любовь — искусство, такое же, как искусство жить» {234}. При этом «практика любого искусства имеет определенные общие требования, прежде всего дисциплины» {235}.

Ну откуда у 16-18-летних и моложе зрелый созидательный характер, а также знание теории, не говоря уж о дисциплинированной практике? Однако нельзя ведь отрицать того факта, что и среди них встречаются пары, которые жить друг без друга не могут. Очень просто: по Э. Фромму, их любовь теоретически неправильная, а потому звания любви не заслуживает. «Если человек любит только кого-то одного и безразличен к остальным ближним, его любовь — это не любовь, а симбиотический союз» {236}. Так что Ромео с Джульеттой из теории безоговорочно исключаются: ни теоретических знаний, ни достаточной практики, ни зрелого созидательного характера. К тому же чувства их направлены только друга на друга, отнюдь не на все человечество, и до остальных ближних им дела нет.

Для тех, до кого все еще не дошло, что Э. Фромм в своей знаменитой книге пишет не про ту любовь, какой принято восхищаться в романах, еще одна цитата, на сей раз из другого его бестселлера «Бегство от свободы»: «Дело обстоит вовсе не так, как предполагает идея романтической любви: что существует только один чело­век на свете, которого вы можете полюбить, что найти этого человека — величайшая удача в вашей жизни и что любовь к нему приведет вас к удалению от всех остальных людей. Любовь такого рода, которая может относиться только к одному человеку, уже самим этим фактом доказывает, что она не любовь, а садистско-мазохистская привязанность» {237}.