Борис Шипов - Великая ложь. Теория любви - мифы и реальность.

Итак, еще раз. Половое влечение само по себе, по своей природе, именно определенного лица вовсе не требует. В подавляющем большинстве случаев оно легко и беззаботно перескакивает с объекта на объект. Удовлетворить его можно с кем угодно, лишь бы он или она обладали подходящими физическими кондициями. Но иногда это влечение устремляется на единственное лицо и намертво привязывается к нему, что сопровождается сильными страстями. Почему так происходит? Откуда накал страстей? И почему для любящего объект его страстей начинает представляться верхом совершенства?

Подобная постановка задачи, без сомнения, многим покажется чересчур простой, а потому совершенно неприемлемой. Это ничуть не удивительно. Десятилетиями и столетиями внедрялось в сознание, что любовь непостижима, что возникает она вовсе не по причине полового влечения, а здесь это влечение прямо и без обиняков объявляется основой и истоком.

Хорошо. Но половое влечение в человеке существует? Оно может надолго и накрепко привязываться к единственному лицу? Да или нет? Если нет — объясните почему. Да? Ну вот этот случай и будет далее рассматриваться.

Как уже говорилось в главе, посвященной постановке задачи, любовные страсти между мужчиной и женщиной, совершенно сходные и в переживаниях, и во внешних проявлениях, могут возникать на разной основе, иметь различное происхождение, так что половое влечение в них — когда основа, а когда всего лишь дополнение. Я ставлю перед собой скромную задачу разобраться хотя бы с одной разновидностью любви — той, которая возникает именно на основе половой потребности, при этом не отклонившейся от нормальных целей, не остановившейся на полдороге и никуда не регрессировавшей. Потому как у меня имеется сильное подозрение, что в многочисленных романах описывается именно эта разновидность любви.

Ограничивая рамки книги «романной» половой любовью, я не вижу ни малейшей необходимости одновременно приплетать к ней еще и эротический перенос, аддикцию, невротическую привязанность и др. Перенос, аддикцию, неврозы описывают и изучают совсем в других книгах. Еще меньше вижу оснований валить в одну кучу с половой любовью родительские привязанности, патриотизм и служение богу. Не говоря уж о пристрастии к сквернословию.

Те, кого предложенная постановка задачи не устраивает, пусть изучают свою половую любовь, то есть сильное влечение к лицу противоположного пола, порождаемое, однако, не половой потребностью, а чем-то другим. Или пусть хватаются за все мыслимые и немыслимые разновидности влечений и пристрастий сразу, как это пытались сделать и в «Философии любви», и во многих других книгах.

Только пусть не забудут объяснить со своей позиции, почему это объектами любви, если судить по романам, чаще всего становятся самые красивые, то есть, самые сексуально привлекательные. И почему влюбленные так мечтают о поцелуях, объятиях и прочем, что за ними следует? Пусть не забудут также объяснить и другие факты, о которых уже шла речь. После чего посмотрим, у кого с фактами получится более складно.

***

А я продолжу про свою любовь. Если отбросить представление о ней как о загадочной силе, которая внедряется в организм и подчиняет его себе, то напрашивается ответ: человек испытывает сексуальное влечение только к одному (одной) потому, что его так воспитывает, формирует общество.

Начиная с детского возраста, от всех вокруг, включая книги, учителей, родителей, родственников и проповедников, приходится слышать одно и то же: страстное томление по отношению только к одной (к одному) возвышенно, свято и благородно, а всякого рода кратковременные сексуальные увлечения — низменны и грязны. Что же удивительного, если молодой человек или девушка будут стараться весть себя соответствующим образом? Во всяком случае, испытывая полагающееся влечение, он или она будут счастливы, находясь в согласии с самим собой. И наоборот: кратковременные связи будут вызывать у него или у нее чувство вины и внутренний дискомфорт.

Итак, совсем не обязательно изобретать особую силу под названием «любовь», которая поселяется в нас и толкает к единственному лицу. Эта сила всем известна и называется «воспитание».

Но почему общество так воспитывает нас? Ответ опять же очевиден: потому что стойкое — в идеале на всю жизнь — влечение к определенному лицу является единственно приемлемой для моногамного общества формой реализации половой потребности. Сексуальное влечение, легко перескакивающее с объекта на объект, означает либо бесконечные разводы, либо покушения на незамужнюю девицу или чужую жену. Если бы в обществе было принято двоеженство/двоемужество, то существовала бы высокая и святая любовь к двоим сразу.