Сэмюэль Тьюк - ОПИСАНИЕ РЕТРИТА, заведения близ Йорка для умалишенных из Общества Друзей [Содержит отчет о его возникновении и развитии, способах лечения, а также описание историй болезни]

Он выражал недовольство, что рекламная листовка д-ра Белкомба в Клифтоне о деятельности частного приюта Ретрит, содержит информацию о «намерении ввести в малом масштабе мягкие методы лечения, которыми пользуются в том заведении». — «Было бы актом безразличия, заслуживающим всяческого порицания, — восклицает Бест, — оставить подобное без внимания… Всем должно быть очевидно, что слова… были предназначены для того, чтобы обманом навязать читателям этого текста убеждение в том, что в других заведениях для душевнобольных в Йорке и его окрестностях применялись методы лечения противоположного рода». Очевидным образом он был равно озабочен и любым оскорбительным намеком на Приют, и тем, чтобы защитить доброе имя своего частного приюта в Эйкеме — бывшего дома престарелых Хантера.

На следующей же неделе Сэмюэль Тьюк выступил в «Кроникл» со словами защиты себя и своей книги: «В работе, которая показалась столь оскорбительной, не было ни утверждения, ни намека на то, что порочная практика имеет место во всех заведениях… Каким же образом возникла столь болезненная чувствительность в восприятии Наблюдателя ». Тут же он поспешил добавить: «Если что-то из сказанного в Описании Ретрита, рассчитано на критику или подрыв той мерзкой системы лечения, воздействию которой слишком часто подвергают умалишенных, я буду искренне рад». Бест заявил, что говорить о «целесообразности введения системы мягкого лечения» в приютах в общем порядке равносильно «прямому утверждению, что такая система не была введена ни в одном подобном учреждении, что в свою очередь является достаточным доказательством того, что „намерением автора как раз и было включить близлежащее учреждение в свое огульное порицание“». Тьюк в очередной раз ответил в «Кроникл» от 14 октября, сославшись на хвалебный отзыв о достижениях Ретрита д-ра Эндрю Дункана-ст. На этом этапе Линдли Мюррей посоветовал Тьюку, оставить все как есть, но Томас Уимз, встал на защиту друга и опубликовал письмо в его поддержку, подписавшись Гражданин , на которое ответили Начальник Приюта и Насмешник . Это, в свою очередь, вызвало ответ от Генри, отца Сэмюэля, подписанное Не-насмешник .

В то время, когда казалось, что война на газетных страницах уже сходила на нет, дело приняло неожиданный и, в данном случае, решающий поворот с появлением на сцене Годфри Хиггинса [11], мирового судьи из Скеллоу-Гранж, близ Донкастера. В апреле к нему обратились за приказом о задержании некоего Уильяма Викерса, напавшего на пожилую женщину. Когда выяснилось, что Викерс невменяем, его отправили в Йоркский приют, несмотря на возражения миссис Викерс, полагавшей, что с ее мужем «будут там плохо обращаться». Но, как позже с сожалением писал Хиггинс, «я не обратил внимания на ее опасения, я ничего не слышал о бедняге до октября, когда она пришла ко мне просить о помощи и пожаловалась, что с ее мужем плохо обращаются в Приюте». Хирург обнаружил «у него сильную чесотку, он был отвратительно грязным, … его здоровье настолько подорвано, что он был не в состоянии стоять самостоятельно; ноги очень сильно опухли, и на одной ноге появилась гангрена» — свидетельство использования цепей и голодания. Обнаружив, что существует «общераспространенное мнение о колоссальных порочных практиках в Йоркском приюте», Хиггинс решил инициировать «всеобъемлющее расследование фактического состояния дел в данном благотворительном заведении».

Когда до Беста дошли слухи об этом, он сразу же созвал специальное совещание попечителей для проведения расследования. Однако Хиггинс, исполненный решимости сделать так, чтобы предмет обсуждения не замяли, как уже случалось в истории Приюта, опубликовал факты в газетах Йорка и Донкастера. Тьюк-дед ухватился за возможность поддержать Хиггинса, воспользовавшись своим авторитетом, и опубликовал открытое письмо, где выразил искреннюю надежду на то, что попечители обратят внимание на присланную им ранее подборку «целесообразных предписаний по предотвращению и обнаружению злоупотреблений, в том разряде учреждений, которые наиболее им подвержены». Тем временем Хиггинс продолжал свое расследование и собрал еще больше случаев дурного обращения с пациентами, и также направил эти материалы попечителям.

На специальном заседании суда, собравшемся 2 декабря 1813 года, «было зачитано заявление м-ра Хиггинса; после чего были вызваны обвиняемые служители заведения и… под присягой отрицали правдивость обвинений. Других свидетельств не было», и попечители приняли подготовленное для публикации в газетах решение, гласящее, что они «пришли к единодушному мнению, что в течение времени, когда упомянутый Уильям Викерс находился в Приюте, с ним обращались со всей возможной заботой, вниманием и человеколюбием». Затем суд перенес рассмотрение других примеров, представленных Хиггинсом на следующую неделю.