Гретхен Рубин - Сильные слабости. Как превратить свои минусы в плюсы и стать счастливой

• Являются триггером ощущения, что должника не ценят или эксплуатируют («Ты ведь сегодня снова остаешься допоздна, да?»);

• Являются требованиями, которые не отражают истинных личных целей «должника» («С твоими способностями к науке ты можешь стать великим врачом. Ты должен учиться в медицинской школе!»);

• Становятся пресловутой последней каплей («У нас сокращение штата, так что теперь вам придется взять еще десять дополнительных клиентов»);

• Вызывают чувство вины или стыда («Вы должны вслух назвать свой показатель сахара в крови в присутствии всей группы»).

«Должников» самих часто озадачивают эпизоды их «должникового бунта». Они не понимают своего поведения, не могут его контролировать, им кажется, что они ведут себя нехарактерным для них образом. Один «должник» описывал «должниковый бунт» как «большое НЕТ , которое на какое-то время разбивает мою жизнь в щепки».

«Должниковый бунт» может заставлять людей ополчиться на свою работу – а так же брак и дружбу – без предупреждения.

Другой «должник» говорил:

«Я – амбициозный магистр, мне остался один год до завершения диссертации по молекулярной биологии, – и впервые в жизни я сдаю проекты, сделанные кое-как или с опозданием. Такое ощущение, будто в мое тело вселился «чужой». Я начал задаваться вопросами: почему я так себя веду? Что изменилось? И еще более страшный и честный вопрос – зачем мне эта докторская степень? Осознание, что я – «должник», помогло мне понять, что я работал над диссертацией в основном для того, чтобы реализовать внешние ожидания в своей жизни – ожидания жены, родственников, друзей и научных консультантов, а не свои собственные цели».

Как показывает этот комментарий, «должниковый бунт» может разразиться не только тогда, когда «должники» чувствуют себя эксплуатируемыми, но и когда они осознают, что соответствуют ожиданиям, установленным другими и не приносящим им самим истинного удовлетворения.

Что вносит свою лепту в «должниковый бунт»? «Должники» слишком часто не протестуют против неприятной ситуации – несправедливого разделения труда, эксплуатации или непризнания их заслуг. И почему же? Потому что они думают, что им не следует протестовать; они воображают, что другие осозна́ют несправедливость навязываемого им бремени – и облегчат (или должны облегчить) это бремя по собственной инициативе, без просьб с их стороны. То есть «должник» рассчитывает, что другие сами додумаются облегчить ему существование, сократив свои требования без его участия . Но очень часто этого не происходит, и тогда «должник» впадает в ярость из-за того, что ему навязали столь обременительные ожидания, хотя изначально сам «должник» против этих ожиданий не возражал.

Почему же другие люди не облегчают ему жизнь? Как уже отмечалось, представители других тенденций не так придавлены весом внешних ожиданий, как «должники», поэтому они и не осознают болезненного бремени, которое навязывают «должникам»; кроме того, у других тенденций есть свои собственные способы сопротивляться внешним ожиданиям, и они автоматически полагают, что «должники» тоже им сопротивляются («Если не хочешь этого делать, зачем говоришь, что сделаешь?»; «Если не укладываешься в дедлайн, зачем соглашаешься взять на себя дополнительную работу?»).

В ситуации «должникового бунта», вместо того чтобы дать другим возможность исправить ситуацию, «должник» нисколько не протестует – пока наконец не взбунтуется. «Должниковый бунт» может заставлять людей ополчиться на свою работу – а также брак и дружбу – без предупреждения. Одна «должница» вспоминала:

«Мои бунты были тихими, убийственными и бесповоротными. Две дружбы, одна работа и один брак стали жертвами «должникового бунта». Я ощущаю это как щелчок выключателя. После многих месяцев оправдания неразумных, на мой взгляд, и неблагодарных ожиданий на работе однажды в понедельник я позвонила другому работодателю и в тот же день подала заявление об уходе. Я не хотела ничего обсуждать, даже после того как меня спросили: «Что мы можем сделать, чтобы вы остались?»

«Ты для меня умер» – вот как это происходит, даже в ситуации с браком, который длился восемнадцать лет. После всех попыток поддерживать эти отношения на протяжении многих лет однажды утром я проснулась с абсолютно ясным пониманием, что для меня все кончено и обратного пути нет.

Хотя ни об одном из этих «должниковых бунтов» я не сожалею и благодарна за то, что у меня теперь есть концептуальная схема, потому что понимаю преимущества распознавания предупреждающих знаков. И теперь я знаю, что моя готовность повиноваться и всегда подставлять плечо сопровождается этим риском».