Доминик Гийо - Люди и собаки

Исходя из всех приведенных выше аргументов, можно говорить о том, что в одном пространстве с человеческими обществами существуют в буквальном смысле истинные смешанные общества, сформированные одновременно и людьми, и собаками, которые можно назвать антропоканинными [95] Их можно было бы назвать и как-то иначе. Это не столь важно. Здесь важен лишь смысл понятия, обусловленный такого рода неологизмом. . С этой точки зрения собаку нельзя рассматривать лишь в качестве объекта, своего рода предмета обстановки в человеческом обществе. Она получает статус полноправного члена объединенного сообщества, составленного двумя биологическими видами.

Ко всем характеристикам наших взаимоотношений с собакой, позволяющим признать за ними статус социальных, можно добавить еще одно качество, которое мы считаем особенно важным, когда говорим о социальных связях человека. Речь идет о том, что при помощи механизмов онтогенетической ритуализации в каждом из смешанных обществ, составленных двумя видами, формируется своя, свойственная только этому обществу, настоящая культура. На самом деле ритуалы, характерные для разных антропоканинных обществ, отвечают склонностям, ожиданиям и схемам поведения, которые не являются частью арсенала врожденных поведенческих реакций a priori не только у людей, но и у собак. Такие схемы формируются в процессе социальных взаимодействий и могут распространяться в обществе при помощи механизмов приобщения к определенной культуре — в широком смысле слова.

Таким образом, можно говорить, например, о существовании культуры, свойственной собакам и людям, принадлежащим к французскому антропоканинному обществу, или даже целого множества культур, если принять во внимание классовые различия [96] Провести границы между различными культурами в пределах антропоканинного общества довольно сложно. Этот вопрос, несомненно, заслуживает более детального рассмотрения хотя бы потому, что критерии, применяемые для определения различий в человеческом обществе, — национальность, социальные классы и т. д. — могут быть не всегда уместны в отношении общества антропоканинного. . Эта культура будет существенно отличаться от культур деревенских антропоканинных обществ, скажем, в Андах или в Экваториальной Африке. Так, отношения между членами французской семьи и их собакой, в которых животному отводится роль компаньона, подчиняются принципиально иной схеме, чем, например, отношения жителей глухих деревень к «деревенским псам», описанным Коппингером. Соответственно, жесты, чувства, вокализация и навыки, как людей, так и собак, равно как и стереотипные схемы, регулирующие их взаимоотношения, в этих культурах также не могут быть идентичными.

Можно пойти еще дальше и подобно тому, как это делают антропологи в отношении человеческих обществ, допустить существование типичного представителя той или иной антропоканинной культуры — точнее, типичной пары человек-собака. Такой усредненный образ мог бы стать своего рода моделью, объединяющей наиболее характерные формы поведения и навыки, свойственные каждой конкретной социальной группе, сформированной представителями двух видов.

Попытки взглянуть на отношения человек-животное именно под таким углом зрения позволяют выявить феномены, которые при любом другом подходе выглядят гораздо менее четко очерченными. Если ограничиться классическими методами, применяемыми в социальных науках, предметом рассмотрения станет только гуманитарная составляющая этих отношений. Специфические культурные особенности взаимоотношений человек-собака будут освящены лишь с одной стороны — со стороны человека. Можно утверждать, например, что в японском городе люди относятся к собаке иначе и ведут себя с ней иначе, чем, скажем, в африканской деревне. Однако это всего лишь часть общей картины, что подтверждается, в частности, отношением переехавших в Европу африканцев к европейским собакам-компаньонам. Вопреки ожиданиям, у этих людей, которые прежде не знали никаких других собак, кроме бесхозных деревенских псов, вызывает удивление не только отношение европейцев к своим собакам, которое и впрямь достаточно сильно отличается от того, что они могли наблюдать у себя на родине. С не меньшим удивлением они замечают, что в Европе психология самих собак значительно отличается от психологии известных им деревенских псов. Здесь собаки заметно приспособились к той роли, которая им отводится в европейских семьях, — к роли животного-компаньона.