Дженнифер Шеннон - Не кормите обезьяну! [Как выйти из замкнутого круга беспокойства и тревоги] [litres]

Вывод главы 2

Когда мы охвачены страхом, наше мышление возвращается к животной модели поведения, свойственной обезьянам. И оно предполагает, что для достижения безопасности мы должны быть уверены во всех результатах наших действий, а сами должны быть совершенными и нести ответственность за чувства и действия других людей.

Помните, в первой главе, рассказывая о нашей реакции на беспокойство, я упомянула о том, как мы инстинктивно совершаем «прыжок в сторону»? На мой взгляд, это довольно точное определение для ситуаций, когда мы действуем импульсивно и нет необходимости думать о последствиях. Не важно, спасаемся ли мы от мчащегося навстречу грузовика или откладываем принятие важного решения, бежим ли к врачу для обследования пятна на руке или звоним сыну, чтобы убедиться, что он трезв, – все это мы делаем для поддержания собственной безопасности (или наших близких) в настоящий момент . А продуманные действия, за которыми мы прячемся от негативных эмоций, я называю «стратегиями безопасности» .

Когда вместо того, чтобы сесть и писать книгу, я начинаю проводить какие-то исследования, делаю маникюр или убираю за собакой, я следую своей стратегии безопасности. Такая модель поведения защищает меня от мнимой угрозы потери социального статуса и изгнания из моего общества. Хотя, конечно, в момент совершения данных действий я об этом не думаю. Сложно быть осознанным, когда ум похищен обезьяной. Да что там! Это просто невозможно. Мы бессознательно используем стратегии безопасности в ответ на беспокойство – обезьяний ум призывает нас действовать: « Что-то не так! Сделай что-нибудь! » И когда мы это «что-нибудь» делаем, наша внутренняя обезьяна вознаграждает нас: она убирает палец с кнопки тревоги, и мы чувствуем облегчение. Тогда я закрываю ноутбук и встаю из-за стола, то сразу же чувствую себя лучше. Живот расслабляется, сердечный ритм нормализуется. Я больше ни о чем не беспокоюсь, хотя, как говорится, «воз и ныне там». После небольшой паузы я снова сяду за компьютер и начну писать, и у меня все получится, правда же?

Отнюдь! Обезьяний ум в поисках угрозы наблюдал не только за моими мыслями, но и за моим поведением. Закрыв ноутбук, я отправила сообщение своей внутренней обезьяне: « Написание книги опасно для моей жизни! » Этим я подтвердила наличие угрозы, согласившись со своей обезьяной, что мне следует избегать писательской деятельности. Обезьяний ум любит подтверждения, что приводит к неверной оценке риска, обычно несуществущего в реальности (об этом я говорила во второй главе). Подтвердив наличие угрозы, я покормила свою внутреннюю обезьяну.

Несложно догадаться, что сделала моя обезьяна в то утро, когда я снова села писать. На меня накатила волна тревожных мыслей и эмоций. Моя стратегия безопасности «подпитывала» цикл беспокойства. Каждый раз, когда я кормила свою обезьяну, с каждым повторением цикла в обмен на временное успокоение я усиливала свое беспокойство в будущем.

Когда нам приходится спасаться от мчащегося на нас грузовика, гремучих змей или медведей, цикл беспокойства, конечно, стоит «подпитывать». Но в большинстве ситуаций, происходящих ежедневно, такое поведение сомнительно. Есть ли реальная угроза в том, что, написав паршивую книгу, я потеряю статус профессионала в глазах своего сообщества, семьи и друзей?

Возможно. Но при оценке этой угрозы у моей внутренней обезьяны возникают проблемы. Расчетом вероятности и оценкой риска занимаются другие отделы головного мозга. Обезьяна не обучена математике. Она умеет только предполагать и всегда выбирает безопасность. А с чего бы это ей менять свои предпочтения, если мое поведение их подтверждает?

Обезьяний ум похож на маленького ребенка или домашнего питомца – он смотрит на вас и ждет руководства к действию. Именно смотрит , поскольку вступить в диалог с этой частью мозга вы не можете. Обезьяну нельзя вразумить, успокоить или отвлечь от выполнения своей программы. Единственный способ добиться желаемого – не провоцировать ее своим поведением.

В моем случае это значит продолжать писать, несмотря на отхватывающее меня беспокойство. Если мне удастся продержаться достаточно долго, со временем моя внутренняя обезьяна получит сообщение, что я справляюсь с написанием книги, и ей придется с этим смириться. Но как же я могу это сделать, находясь во власти «умственной обезьяны» и разделяя ее понятие угрозы? Вначале необходимо преодолеть ее мышление, хотя бы на время, и только после этого возможно изменение стратегии. К сожалению, всякий раз, когда мы используем стратегию безопасности, мы усиливаем мышление обезьяны.