Льюис Хаус - Как стать легендой [Жить полнее, любить всем сердцем и оставить след на земле] [litres]

Это не только серьезно настроит вас на помощь другим; вы также ощутите замечательное воодушевление оттого, что творите добро. Разумеется, об этом стоит рассказать миру, так что, решившись действовать, опубликуйте отчет о своем поступке в соцсетях с фото и обновлениями, чтобы дать людям знать, что вы делали и как все прошло (#greatnessbook). Это отличный способ поощрить и вдохновить к участию других.

Единственной более заразительной вещью, чем дарение, являются радость и эмоции, которые к нему прилагаются!

Стоит только понять, почему даяние – главное в жизни, как сразу служение другим становится частью вашей ежедневной деятельности и проявляется во всех ваших делах. Не смотрите на это как на лишнюю задачу, которую вы обязаны на себя взвалить. При таком взгляде весь смысл теряется. Наоборот, расценивайте эту миссию как часть себя, нынешнего и будущего, и своего способа бытия в каждый конкретный момент.

Вы должны этим дышать, это должно струиться в вашей крови. Каждый аспект вашей жизни должен иметь компонент служения: от самого малого – улыбки случайному человеку – до настолько великого, насколько вы пожелаете.

У даяния не существует правильных или неправильных методов и степеней; главное – дарить с позиции любви, а не чувства вины.

Я придумал маленькую хитрость, чтобы напоминать себе об этом, после того как облетел едва ли не всю страну, выступая перед точно такими же людьми, как вы, и беседуя с ними. Я напоминаю себе о той части предполетной лекции по правилам безопасности в полете, которую читает каждый бортпроводник: вначале наденьте маску на себя.

Когда вы позаботитесь о том, чтобы ваши потребности были удовлетворены, у вас появится еще больше энергии для того, чтобы дарить другим. Идите и приносите пользу!

В 2012 году я приехал из Нью-Йорка в Лос-Анджелес к девушке, привезя с собой две большие сумки с вещами, гитару и улыбку на лице. В тот же вечер она рассталась со мной. Усугубило ситуацию и то, что моя жизнь в Нью-Йорке до того, как я уехал в Лос-Анджелес, просто цвела и пахла! Мой бизнес процветал, дружеские и деловые связи росли, я постоянно занимался серьезными вещами. Я чувствовал себя неуязвимым. Этот переезд в Лос-Анджелес к моей любви был всего лишь еще одной высотой, которую я был намерен взять. А вместо этого плюхнулся обратно на землю.

Нам обоим в то время было за двадцать пять, так что, разумеется, наш разрыв не стал действительно окончательным. Мы снова сошлись и встречались еще пару месяцев. Я старался быть идеальным бойфрендом, делая все, что было в моих силах, чтобы моя подруга была счастлива, а наши отношения здоровы. Но я понимал, что все идет не так, что ничего не получается. На самом деле, в Лос-Анджелесе у меня ничто не складывалось. Проблема была в голове. Все события лишь разочаровывали меня, ввергали в растерянность и неуверенность относительно будущего. Вскоре мне предстояло на собственной шкуре убедиться в том, о чем говорил мой друг Кайл Мейнард: мы хороши и сильны настолько, насколько нас делают такими невзгоды. Порой мы не догадываемся о том, что́ работает против нас, пока не совершим свои самые большие ошибки. Мне предстояло вот-вот выяснить, что на пути к величию порой не обходится без падений.

Однажды днем я играл в дворовый баскетбол на площадке недалеко от жилого дома, где снимал квартиру, когда чаша переполнилась. Я всю игру опекал одного парня – он был чуть постарше меня и явно массивнее, – который непрерывно говорил гадости и задирал меня. Я, кстати, привык к жесткой конкуренции во всех областях своей жизни и живу с ней столько, сколько себя помню. Я способен стерпеть и матерщину, и обидное слово, брошенное в пылу состязания. Но этот парень начал переходить на личности, он пытался самоутвердиться за мой счет – доминировать, как альфа-самец.

Чего он (как, в общем-то, и я сам) не знал, так это того, что подобное поведение действует на меня, как красная тряпка. Неуважение и попытки попрать мое достоинство взбесили меня. Мы сошлись лоб в лоб. Было немало крика и воинственных поз. Мы буквально надували щеки и били себя в грудь, точно две гориллы, пытающиеся продемонстрировать свое превосходство. Я был вне себя от гнева. Я не мог понять, почему он так поступает со мной. Потом он перешел грань и боднул меня головой в лицо. Это не был дружеский предупредительный тычок, какой можно видеть порой в матчах НБА, когда два альфа-самца прут друг на друга после жесткой свалки под корзиной. Я просто не мог поверить в то, что он с такой силой ударил меня лбом!