Льюис Хаус - Как стать легендой [Жить полнее, любить всем сердцем и оставить след на земле] [litres]

Это не отменяло того факта, что для нас обоих это был ошеломительный и травмирующий период жизни.

Тюрьма – не то приключение, которое проходит для семьи незаметно.

Крис навсегда оставался осужденным преступником. Я навсегда остался ребенком из разрушенной семьи, чей старший брат сидел в тюрьме. Для нашей улицы мы навсегда остались «той семьей». Если бы Крис попался в ту ловушку, в которую попадают столь многие, он зациклился бы на этой травме и проводил бы свои годы за решеткой, копя гнев и обиды на окружающий мир. Он мог бы винить в своей беде копов, систему или наших родителей. Он мог бы просто сдаться. Список плеч, на которые можно свалить свою вину в подобных случаях, если хорошенько присмотреться, практически бесконечен. Вместо этого Крис сделал решительный выбор: преодолеть позор и последствия заключения, воссоздав свою жизнь заново.

Он вновь посвятил себя своему музыкальному таланту.

– Когда я попал в тюрьму, – рассказывал он мне потом, – у меня появилась цель. Я знал, что хочу стать лучшим человеком. Я хотел быть мужчиной и сделать что-то со своей жизнью.

Этим «чем-то» должна была стать музыка. Крис противостоял однообразию жизни в заключении и правильно настраивал себя, каждую неделю играя с тюремной музыкальной группой. Единственный белый в группе, которая играла госпел, рэп, ритм-энд-блюз и соул (Крис всю жизнь до этого занимался только классической музыкой), он принял вызов и заработал своего рода тюремный магистерский диплом за любовь к музыке и стойкость человеческой души. Он развил беспрецедентный набор навыков – и психологических, и физических, – которые поставили его на особое место в мире джаза и подарили ему собственный уникальный акцент.

Чтобы выжить в тюрьме, человек должен преодолевать собственное сознание и защищаться от каждого, кто пытается отобрать то, что ему принадлежит (его вещи, его достоинство, его здравый рассудок, его свободу).

Нужно быть сильным не только физически, но и духовно – нельзя поддаваться отчаянию и летаргии.

А чтобы получить шанс на свободе после отсидки, приходится решать противоположную задачу: пробиваться сквозь стену из людей, которые не хотят дать тебе ничего из того, что тебе нужно (уважение, возможности, презумпцию невиновности). Когда Крис вышел из тюрьмы, ему пришлось преодолевать реальность положения бывшего заключенного и предвзятые мнения, предрассудки и страхи людей, с которыми он сталкивался, пытаясь строить свою карьеру. В этом ему помогало причудливое сочетание энтузиазма и бешеной деятельности – как в тюрьме, так и за ее стенами.

У Публия Сира, бывшего раба эпохи Древнего Рима, который прославился своей мудростью, есть замечательный афоризм. «Не презирай нижних ступеней, восходя к величию», – говорил он. В сущности, он имел в виду, что учение – свет, а неученье – тьма, но эти слова в равной мере применимы и к деятельности. Так и действовал Крис. Едва выйдя на свободу, он старался играть, где только можно. Для начала он играл бесплатно в местных ресторанах, просто чтобы показать себя и сделать себе имя. Потом перешел в рестораны отелей, ночные бары, крохотные джаз-клубы, посещаемые горсткой слушателей. Он соглашался играть в любое время, когда это было нужно хозяевам заведений. В каждое исполнение он на сто процентов вкладывал кровь, пот, слезы и душу, чтобы стать лучше всех. В конечном итоге его энтузиазм стал распахивать перед ним все возможные двери.

– Выйдя из тюрьмы, я не боялся рекламировать себя, – говорил Крис. – Большинство людей не могут преодолеть этот страх. В мире искусства положено оставаться хладнокровным, приятель. Мол, просто занимайся своей музыкой, и все к тебе придет. Я же сказал: «Вот еще! Я знаю, чем хочу заниматься. Я хочу стать великим джазовым скрипачом, выходить на сцену вместе с великими музыкантами», – и рьяно взялся за эту задачу.

Заканчивая каждое выступление, Крис подходил к микрофону и всячески себя рекламировал. Он благодарил аудиторию за внимание к своему исполнению, затем брал стопку CD и подходил к каждому человеку за каждым столиком, пытаясь продавать их. Он не боялся делать решительный шаг. Однажды, когда я спросил его, почему он так настойчиво продает свою работу, не желая слышать «нет» в ответ (даже если ему говорили «ни за что!»), он ответил: «В моих действиях нет ничего постыдного». И он был прав. Он был беспардонным, но искренним, и это срабатывало: люди покупали его музыку.