Джон Медина - Возраст ни при чем. Как заставить мозг быстро думать и много помнить

Как я говорил, стоит быть благодарными за то, что большинство клеток не предоставляет теломеразе полную свободу действий (она даже недоступна в некоторых клетках). Но следствием этого является ограниченный срок жизни клеток, клеточных тканей, а в итоге – нас с вами. Это приводит к довольно странному выводу. В извращенной логике биохимического выживания смерть является естественным способом спасения от рака.

Важно понимать, что такое теломеры и теломераза. Элизабет Блэкберн и ее коллеги получили Нобелевскую премию за это открытие. Вероятно, между долголетием и теломеразой существует связь, еще не вполне понятная для нас. Но когда речь заходит о практическом увеличении жизненного срока, мы еще и близко не подошли к использованию генетических методов, позволяющих людям доживать до пятисот лет. Мы до сих пор работаем над тем, как позволить большинству из нас пережить годовщину своего столетия.

Историк Эдвард Гиббон может преподать нам несколько уроков. Болезненный ребенок, печальная жертва запрещенной родителями любви в зрелом возрасте, он отвернулся от мучительного настоящего и сфокусировал свой мощный интеллект на событиях прошлого. Древнего прошлого. Гиббон стал специалистом по истории Римской империи и опубликовал свой легендарный многотомный труд во времена американской революции. Его самым знаменитым произведением стала «История упадка и разрушения Римской империи». Основной тезис Гиббона состоял в том, что падение Рима произошло не мгновенно, как от сильнейшего инфаркта. Скорее, он до смерти истек кровью от накопительного эффекта тысяч социально-политических уколов. Эти уколы варьировали от коллективного эгоцентризма (от потери того, что он называл «гражданской добродетелью») до ослабления военной мощи (оборонные ресурсы были отданы на откуп неверным наемникам) и христианства (надежды на лучшую жизнь, приводившую к незаинтересованности текущей жизнью). По его мнению, эти культурные раны мало-помалу выжали все соки из крупнейшей империи того времени. Она погибла от истощения.

Действующие факторы, в конечном счете ответственные за старение и долголетие, в точности соответствуют основному тезису Гиббона. Наш «упадок и разрушение» происходит от суммарного воздействия многих произвольно распределенных разрушительных процессов. Им тщетно противостоит суммарное воздействие генов долголетия, и в том числе, вероятно, действие теломеразы.

Мне хотелось бы упомянуть несколько других генов, делающих жизненно важный вклад в историю долголетия: сиртуины, инсулиноподобный фактор роста 1 ( IGF-1 ) и сигнальный путь mTOR .

Это аристократически звучащее семейство белков имеет таких членов, которые, если склонить их к перепроизводству, будут увеличивать срок жизни у наших старых знакомых: дрожжей, плодовых мушек, круглых червей и мышей. К примеру, мыши с перепроизводством сиртуинов имеют лучшую сопротивляемость к заразным болезням, большую физическую выносливость и демонстрируют общее улучшение всех функций организма.

Это хорошая новость, даже если вы не принадлежите к мышиному роду. Не обязательно полагаться на генную инженерию для перепроизводства сиртуинов. Прием биохимических веществ с экзотическими названиями, вроде хальконов, флавонов, антоцианов и ревесартола, приводит к такому же результату. Первые три молекулы содержатся во фруктах и овощах, а последняя – в вине. Ученые рассуждают о том, что средиземноморская диета, сдобренная виноградным спиртом, эффективна именно по этой причине.

Этот ген (его полное название – инсулиноподобный фактор роста ) способствует продолжительности жизни своим недостаточным производством. В отличие от сиртуина, чем меньше у вас IGF-1 , тем дольше вы живете. Обратите внимание на слово «вы». Дело в том, что это открытие было широко подтверждено на человеческом примере. Название первой публикации об этом открытии уже говорит о многом: «Низкий уровень IGF-1 как прогностический фактор выживания людей, обладающих исключительным долголетием».

Дальнейшие исследования показали, что эффекты, связанные с продолжительностью жизни, имеют селективный характер. Низкий уровень IGF-1 может предсказывать долголетие у женщин, но не у мужчин, за одним неудачным исключением: если мужчина уже имеет историю ракового заболевания. Лишь тогда сокращение IGF-1 становится даром равных возможностей. Это неудивительно, с учетом названия «фактор роста», перепроизводство которого приводит к раку.