Майкл Холл - Моделирование совершенной личности. Редактирование судьбы

Лично мне не нравится то, куда эта метафора меня уводит. И это несмотря на то, что я вырос на юге Индианы, где состоял в клубе спелеологов и всю юность лазал по пещерам. Спелеологией я увлекался по-настоящему. Однако выражение «углубляться в себя» несет смысловую нагрузку, которая мне неприятна.

Кроме того, эта метафора недостаточно точно описывает меня. Я встречал множество людей, которые обнаружили, что для них метафора бесполезна, а некоторые утверждали, что она даже вредна. На тренинге по мета-состояниям в Хьюстоне один юноша признался, что к личной трансформации его привело наблюдение за окружающими людьми, переживающими внутреннюю трансформацию. Продолжая делиться впечатлениями, он добавил, что при движении вниз не чувствовал себя единым, страдал от раздробленности, и это ощущение фрагментарности лишь усиливалось.

Но когда мы переключились на метафору движения вверх в паттерне мета-состояний, этот юноша вдруг ощутил цельность. Он объяснил, что при движении вверх ему постепенно открылись перспективы, а они, в свою очередь, обеспечили более широкий и всеохватный обзор. Сравните с этим рассказом свой личный опыт, попробуйте метафору восхождения — поднимайтесь все выше и выше к трансцендентальным состояниям.

Интересно: несмотря на то, что во внутренней трансформации используется слово «глубже» и метафора глубины, в вопросе о достижении состояния фигурирует переход к мета-состоянию, а не спуск. Обуславливающий вопрос касается набора мета-результатов и итоговой цепочки. «Чего вы хотите?..»

«Всецело и полностью достигнув желаемого, чего более важного для вас вы хотите?»

Метафора высоты оказывает совсем иное воздействие, поскольку работает с нашим разумом, эмоциями, позициями и пр. Когда мы представляем, как сначала «уходим в себя», а потом поднимаемся вверх, на все более и более высокие уровни, у нас возникает ощущение восхождения мысли, эмоции, времени, представлений и т. д. Мы поднимаемся над прежними фреймами, переходим к более широким фреймам, чтобы оттуда взглянуть на все остальные фреймы.

Это восхождение над другими фреймами и за их пределы позволяет нам увидеть картину в целом, обеспечивает свет, простор, возможности.

Нравится мне эта метафора! (Вы уже поняли, что мне нравится именно она.)

А вам? Какие впечатления оставило у вас применение этой метафоры?

Мне она напоминает время, когда я штудировал Данте. Известно ли вам, что семь веков назад один итальянский поэт практически единолично создал итальянский язык (как Шекспир создал английский)? Он сделал это, сочинив поэму в трех частях, о путешествии по трем сферам загробной жизни, согласно бытующим в то время в Европе представлениям о ней. Пользуясь принятой в ту эпоху птолемеевой космологией (Вселенная геоцентрична, то есть Земля — ее центр), Данте представил себе, что Ад начинается у Иерусалима, а его круги уходят все глубже, глубже, глубже вниз. Эту бездну он изобразил в виде сужающейся ямы — мрачной, зловонной, переполненной мукой, унынием, безнадежностью и пр. Малоприятное место, даже для краткого визита.

Такое изображение «адского состояния» подразумевает усиливающуюся слепоту, беспомощность, боль, пока вы не достигнете самого дна, где исполинский дьявол неподвижен в замерзшем озере (замерзшем в геенне огненной!).

Вторая область находится в противоположном конце света от Иерусалима — это гора Чистилище, состоящая из семи кругов и занимающая половину диаметра планеты, которая восходит вверх, вверх, вверх к земному раю Эдема. В отличие от Ада, обитатели которого практически не движутся с места, так как не могут покинуть пекло, те, кто начал восхождение по горе Чистилище, постепенно поднимаются все выше и выше, и по мере этого восхождения им открываются новые перспективы, они обретают понимание, знания, обновляются и возрождаются. В конце каждого круга путников ждет ангел благословения, который взмахами крыльев стирает раны, которые путник только что искупил в этом круге. Это благословение переводит путника на следующий круг, и так до тех пор, пока он не достигает вершины, где раскинулись сады Эдема — земного рая.

Оттуда Данте начинает путешествие в космическом пространстве. Взглянув в сияющее лицо Беатриче (символ благодати и любви), он мгновенно перемещается (возносится!) в высшие юдоли света и славы. Сначала он попадает в круг Луны, затем Марса, Венеры, Юпитера и так далее по птолемееву космосу, пока не достигает верховной сферы — Эмпирея. Именно здесь находится неподвижный Перводвига- тель Вселенной. С каждым новым восхождением Данте оглядывается назад и вниз, на пятачок земли, обретая новое видение, знание и свет.