Юлия Жемчужникова - Достоинство возраста. Как относиться к старению

Я вижу такую историю. Вот Галактика, Солнце, далеко-далеко от него наша Земля летит по большой орбите вокруг. И вот в какой-то точке этой орбиты, точке, которую никак не пометить, не назвать, только очень условно, и все же она есть, наверное… В этой точке-моменте мое тело отделилось от материнского и началась Моя жизнь. И вот когда Земля пролетает где-то примерно в этом месте (о-о-очень примерно, только относительно Солнца), можно этот момент рождения вспомнить и порадоваться. Порадоваться, что это случилось, что здесь, с этими людьми… Вот и все. Сколько раз уже Земля прошла это «место», сколько еще… Я люблю свои дни рождения и отмеряемые числа — ведь это жизнь, моя жизнь. Кроме того, мы с детьми и друзьями весело празднуем….

Время — удобная координата, если вы наполняете ее смыслом.

Фильм «Весна, лето, осень, зима… и снова весна» (2003) корейского режиссера Ким Ки Дука, наверное, четче всего передает эту ситуацию.

Старики существуют вне времени? Да, они создают и поддерживают пространство.

Хотя… Во времени они, конечно, тоже существуют. Но не в том оцифрованном ритме цивилизации. А в безмерном, космическом и физическом времени, «том, в котором стоим». Том, которое обусловлено вращением Земли и сменой времен года, сменой ландшафтов, разрушением гор, ростом лесов. Они участвуют в этом времени, являясь им, стоят в нем, как стоят деревья.

Переход в старость — это во многом переход во времени и в другое время. Раньше оно шло, бежало, тянулось где-то рядом. Теперь мы становимся им и оказываемся внутри.

О самом понятии времени очень интересно и полезно размышлять, например, вместе со Стивеном Хокингом.

Цивилизованный человек в ловушке этого оцифрованного усредненного официального времени (и календаря), отчуждаемый от ощущений собственного тела и планеты, брошен, покинут самим собой в стрессе и тревоге.

«Конечно, вы можете всегда настаивать на своем повседневном образе действий и любой ценой держаться времени, идущего вперед. Если вы слишком долго подавляете настроения и чувства, то, вероятно, начнете проклинать повседневную жизнь или, как минимум, высказывать массу жалоб на стресс или невозможность всего этого. Чем больше вы цепляетесь за движение вперед во времени, тем больше вас одолевают эти настроения — и тем больше вы начинаете бояться смерти и уничтожения» (А. Минделл).

«И Аристотель, и Ньютон верили в абсолютное время. Иными словами, они считали, что временной интервал между двумя событиями можно однозначно измерить и что результат будет одинаков независимо от того, кто производит измерение, лишь бы у измеряющего были правильные часы. Время было полностью отделено от пространства и считалось не зависящим от него. Такова точка зрения большинства, точка зрения здравого смысла. Но нам пришлось изменить свои представления о пространстве и времени. Представления, основанные на „здравом смысле“, относятся к сравнительно медленным объектам (яблоко, планета), но они оказываются совершенно неуместными, когда скорости становятся близкими к скорости света. ‹…› Теория относительности покончила с понятием абсолютного времени» (С. Хокинг. Краткая история времени).

А квантовая теория, похоже, покончила с остальными абсолютными понятиями.

Очень многие говорят: какое нам дело до всего этого? Ведь мы живем среди яблок и планет в зоне здравого смысла, что нам до скорости света? Но, друзья мои, ведь мы как раз и живем в скорости света, мы видим и яблоко, и планету только «благодаря» скорости света, благодаря ей мы можем поймать яблоко, не дать ему встретиться с планетой. И наш выбор — к какой скорости приблизить скорость нашей мысли.

Например, Чарльз Тарт в «Пробуждении» сравнивает ее со скоростью ослиной повозки.

Но мне ближе идея Курта Воннегута («Времетрясение»).

Этот кусок просто невозможно не привести целиком, я очень люблю разыгрывать эту сценку со своими гостями. Старый вымышленный забытый писатель-фантаст выступает перед своими друзьями и друзьями писателя Курта Воннегута…

«Толпа затихла, когда я занял свое место справа от него.

— Вселенная очень сильно расширилась, — сказал он. — ‹…› Поэтому свет теперь недостаточно быстр, чтобы проделывать путешествия, которые надо проделать. Ему теперь не хватит и бесконечно долгого времени. Когда-то свет был самой быстрой штукой на свете, а теперь его место на свалке истории вместе с дилижансами.

И теперь я прошу этого храбреца, осмелившегося встать рядом со мной, выбрать две мерцающие светящиеся точки в небе над нами. ‹…›