Лариса Пыжьянова - Разделяя боль. Опыт психолога МЧС, который пригодится каждому

А произошло это так: осенью собирали картошку на своих участках, и учитель попросил бывшего ученика помочь отвезти мешки. Грузили эти мешки в темноте, парень за рулем не заметил сзади своего учителя и насмерть его задавил. Гроб стоял в доме, как принято в деревнях. Родные, коллеги, ученики приходили с ним прощаться. И вот жена сидит у гроба, плачет, а потом в какой-то момент поднимает голову и говорит про этого парня: «Он же дома сейчас один. Пусть придет, мы с ним вместе поплачем. Нам же обоим так тяжело». И я поразилась тогда: «Боже мой, какая у человека душа!»

Совсем недавно у моей подруги трагически погибла двоюродная сестра — ее на пешеходном переходе сбил молодой лихач. У женщины осталась пожилая мать и тридцатилетняя дочь. Подруга мне сказала: «Какое утешение, что племянница не обозлилась на этого человека. Она мне написала: „Его тоже жалко, он на встрече боялся даже глаза поднять и посмотреть на меня. Ему с этим жить всю жизнь. Он звонил мне, плакал“». Удивительно, какое великодушие может проявить человек даже в самые тяжелые моменты своей жизни.

На одной чрезвычайной ситуации запомнились двое мужчин, у них обоих погибли жены и единственные дочери, которые были даже примерно одного возраста. Но как по-разному мужчины принимали это горе! Один кричал, всех от себя отталкивал, обвинял специалистов в плохой работе. Не смогли, не нашли, не сделали! Было больно на него смотреть, потому что человек лишил себя всяческой поддержки, в том числе и родственников. Этот несчастный сжигал себя своей ненавистью. Но он так чувствовал.

Второй мужчина был сдержан, рассказывал мне про жену. По молодости им было сложно друг с другом, они расстались, а потом снова встретились, поженились, и у них родилась дочка. Он говорил про жену так, как может говорить только очень любящий человек. У человека было безумное горе, но он ни про кого не сказал дурного слова, никого не обвинил, просто говорил: «Какое счастье, что мы смогли во второй раз встретиться. Бог отпустил мне столько лет счастья!»

Наши представления о том, как нужно переживать горе, часто не совпадают с тем, что мы видим у других. Например, нам кажется, что человек у гроба должен непременно рыдать или стоять бледным, недвижимым, должен долго пребывать в трауре и скорби. Но мне приходилось видеть всякое. Помню, как мать, потерявшая в аварии двух дочек, сама чудом уцелевшая, на следующий день после больницы пошла к косметологу подправить брови. Она была очень энергична, бодра, ни разу не заплакала и, казалось, вела себя неадекватно ситуации, но при этом была в здравом уме. Это такая сильная психика, когда в невероятно трагических ситуациях включаются какие-то неведомые механизмы и подключаются резервы организма. Человек, все осознавая и понимая, находит в себе силы жить. У таких людей периоды горевания могут проходить иначе, и это озадачивает окружающих.

На одной ЧС я работала с женщиной, у которой погиб муж. Она очень тяжело переживала потерю, говорила, что не видит смысла жить: «Я лягу рядом с ним и умру!» Мы записываем номера телефонов людей, с которыми работаем, потому что надо решать много вопросов и необходимо быть на связи. Прошло примерно полгода, я была на другой ЧС, звоню женщине, с которой там работала, и слышу бодрый звонкий голос. Я поняла, что ошиблась номером и позвонила кому-то другому, извинилась, а она в ответ: «А я подумала, что это мне по поводу маникюра мастер перезванивает». И тут я вспомнила ее! Это та женщина, которая так убивалась по мужу, что готова была лечь с ним в гроб. Я за нее порадовалась — она смогла вернуться к обычной жизни.

Нет правильного и неправильного поведения, когда человек горюет. Что мы вообще об этом знаем? И как можем судить? Вот мы расписали все по фазам, периодам, стандартам, шаблонам. Но если исходить из того, как «должно быть», святая блаженная Ксения Петербургская — пример классического патологического горевания. С точки зрения психологии не может быть более «неправильного» переживания горя: женщина отвергла себя, переоделась в одежду мужа, юродствовала, даже термин такой есть — патологическая идентификация с умершим. Но почитаем житие:

«О детстве и юности блаженной ничего не известно, память народная сохранила лишь то, что связано с началом подвига юродства Ксении — внезапная смерть мужа, умершего без христианского покаяния. Потрясенная этим страшным событием, 26-летняя вдова решила начать труднейший христианский подвиг — казаться безумною, дабы, принеся в жертву Богу самое ценное, что есть у человека — разум, умолить Создателя о помиловании внезапно скончавшегося супруга. Ксения отказалась от всех благ мира, отреклась от звания и богатства, и более того — от себя самой. Она оставила свое имя и, приняв имя супруга, прошла под его именем весь свой крестный путь.