Лариса Пыжьянова - Разделяя боль. Опыт психолога МЧС, который пригодится каждому

Недавно ко мне за консультацией обратилась женщина: у нее от злокачественной опухоли мозга умер любимый муж. Они прошли все круги ада. Операция, химиотерапия… Мужчина боролся, верил, что все будет хорошо, а она предчувствовала плохой исход.

Женщина начала писать большой рассказ, как бы историю своей жизни, чтобы справиться с эмоциями, с горем. Ей очень хотелось написать хороший конец, но не получалось. В конце рассказа муж умирал, а она понимала, что нет смысла дальше жить, и тоже умирала.

Когда муж действительно умер, она вдруг поняла, что горюет вовсе не так, как описывала в своем рассказе. «Я рыдала так, что казалось, умру от обезвоживания, все выплачу, все выкричу. Но это было до похорон. Еще даже сорока дней не прошло, а я вдруг успокоилась, мне стало странно хорошо и одновременно страшно. Что со мной не так? Может быть, я заранее все уже отгоревала, выплеснула и у меня не осталось никаких эмоций? Либо я о себе думала лучше, чем я есть на самом деле».

У меня сразу возник вопрос: почему лучше? Женщина, которая после смерти любимого мужа угасает, как свеча, — это лучше, чем та, которая на сороковой день вдруг успокаивается и понимает, что ее-то жизнь здесь и она хочет ее прожить? Но она повторяла: «Я подумала, что в этом рассказе я уже все пережила и на реальное горе уже не осталось сил. Так где же я настоящая? Может, я вообще себе все нафантазировала — и любовь, и жизнь, и смерть, и горе? Может, я вообще фантазерка? Или я предательница? Я вообще не угасаю и не хочу угасать. Все говорят, что я такая сильная, а я же эгоистка. Что со мной не так?»

Я поняла, что она пришла ко мне получить что-то вроде разрешения на жизнь, и сказала: «Все с вами так. Перестаньте соотносить свою жизнь с историями из романов. Вы живая, вы хотите жить, и это нормально».

Каждый человек по-своему переживает горе, это надо понимать. Никто не может спокойно и равнодушно перенести смерть или тяжелую болезнь близких, но у каждого горюющего свой ресурс душевных и физических сил. Да, есть прописанные и структурированные фазы горевания, но прямое и несвоевременное объяснение их может обесценить и сильно обидеть человека.

Мы, специалисты, помогая человеку, можем для себя примерно прикинуть, что с ним сейчас происходит, какая поддержка в этот момент ему нужна. Но горюющему человеку нельзя сказать: «Ты сейчас на этой фазе. Не переживай, следующая фаза будет такая». Это может быть воспринято как пощечина. Нельзя обесценивать потерю и превращать горе в сухую формулу. А еще хуже, когда говорят: «Что-то у тебя эта фаза затянулась, пора уже дальше двигаться». Кто-то, услышав это, испытает чувство вины, а кто-то разозлится и вообще разорвет отношения. А человек удивляется: «Что такого? Я же хотел поддержать».

Горюющий человек должен как-то справиться с ощущением пустоты, с дырой в душе, образовавшейся, когда умер близкий. Про это мне очень образно рассказывала одна женщина: она физически чувствовала, как пустота в ее душе постепенно зарастает, как на месте прорехи сначала появляется сетка, потом какой-то шарик. Она призналась мне: «Я смогла выжить и поняла, что такое светлая печаль — это когда у тебя в груди теплый солнечный шарик вместо огромной дыры, где изначально была любовь к ребенку». Но это произошло не сразу. Ей потребовалось больше года, чтобы залатать свою дыру.

У горевания нет штампов. И даже когда переживание горя переходит в стадию светлой печали, человек снова и снова может испытывать острые приступы горя. Обычно в такие моменты необходимо просто побыть одному — погрустить, повспоминать прошлое. Это нормальное желание, и относиться к этому надо бережно и с большим уважением.

Я вспоминаю, как стала невольным свидетелем проявления такой грусти. Однажды в доме отдыха я увидела две семьи. Они всегда гуляли вместе. В одной был мальчик с тяжелой формой ДЦП, во второй — ребенок лет трех с тяжелыми нарушениями развития. Со стороны казалось, что обе семьи вполне счастливы, женщины много смеялись, шутили, мужья тоже выглядели вполне довольными и благополучными. И вот как-то раз мужчины, взяв детей, ушли из кафе пораньше, а женщины остались допивать чай. И как только все вышли, они как-то одинаково обе замерли и стали смотреть в одну точку, каждая в свою. Они забыли про чай, просто сидели и думали о чем-то грустном, и это выглядело очень символично.

Наверняка мало кто даже из близких догадывался, что на самом деле они чувствовали, какие эмоции испытывали каждый день. Скорее всего, они и не хотели ни от кого ни жалости, ни сочувствия. Они просто в ту минуту позволили себе погрустить.