Дэвид Граймс - Неразумная обезьяна [Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду] [litres]

Однако подозрительные результаты никак не сказались на восхвалениях, которые продолжались, несмотря ни на что. Лысенко по-прежнему оставался неприкасаемым любимцем партии. В конце концов он и сам уверовал в свои дутые заслуги и принялся настаивать на том, что обработанные в процессе яровизации семена могут унаследовать поистине чудесные свойства; например, ржи под силу превратиться в пшеницу, а пшенице – в ячмень. Эти откровения привели в ужас биологов, так как измышления Лысенко основывались на давно опровергнутой многими экспериментами теории эволюции Ламарка. Согласно этой устаревшей теории, организм мог передавать потомству приобретенные признаки. Скажем, растение, с которого удаляли листья, могло якобы давать потомство из лишенных листьев растений. Биолог Джулиан Хаксли заметил как-то, что “если бы эта теория была верна, то все еврейские мальчики давно рождались бы без крайней плоти”.

В отличие от Лысенко, большинство русских ботаников и биологов получили образование еще до революции. Они были прекрасно знакомы с дарвиновской теорией эволюции, которая давала куда более правдоподобное объяснение тому, что наблюдали ученые, и тому, что выдержало проверку самыми тщательными опытами. Русские исследователи знали и об идеях Грегора Менделя, и об экспериментах на плодовых мушках, в которых была выявлена единица наследственности – ген. Однако ослепленный своим политическим возвышением Лысенко не собирался пасовать перед учеными. Будучи не в состоянии опровергнуть их наблюдения, он прибегнул к нападкам ad hominem . В 1935 году он сравнил тех, кто не принял его идеи, с теми, кто не принимал марксизм: заклеймил биологов как “любителей мух, но ненавистников людей”. После этого выпада Сталин первым зааплодировал, крикнув: “Браво, товарищ Лысенко, браво!”

Эта похвала ободрила Лысенко настолько, что он, пользуясь явным покровительством Сталина, объединил свои сельскохозяйственные идеи с идеями коммунистическими. Первой и главной мишенью Лысенко стала генетика; согласно советской интерпретации марксистской доктрины, характер человека должен был кардинально измениться просто от самого факта жизни при коммунизме. Эти приобретенные улучшения будут якобы переданы дальнейшим поколениям, что и станет апофеозом создания героического “нового советского человека”. В политическом плане это было куда более “удобное” убеждение, чем его альтернатива – убеждение в том, что черты и признаки человека формируются под действием неизменного генетического кода, что, разумеется, исключает возможность превратить рожь в пшеницу. Таким образом, Лысенко отверг работу Дарвина о конкуренции в ходе естественного отбора, объявив саму идею антикоммунистической.

В Европе уже шла Вторая мировая война, когда Лысенко с благословения Сталина приступил к чистке ученых, выступивших против его великих замыслов. Его учитель и наставник Вавилов был по надуманному обвинению арестован и приговорен к смертной казни, которую затем заменили на тюремное заключение. В 1943 году он умер в тюрьме от голода. В 1941 году нацистская Германия напала на Россию, и начавшаяся кровопролитная война на время заморозила крестовый поход Лысенко против науки. В 1945 году Советский Союз вышел из войны победителем, заплатив при этом страшную цену в 27 миллионов жизней. Несмотря на то, что Лысенко сохранил свое немалое влияние в партии, некоторые ученые нашли, однако, в себе мужество выступить с критикой его диктатуры. Проведенные исследования показали, что результаты его опытов были либо ошибочными, либо прямо сфальсифицированными. Опасаясь за свое положение, Лысенко обратился за поддержкой к Сталину, пообещав увеличить урожайность пшеницы в десять раз. Невзирая на массу данных о том, что это попросту невозможно, Сталин поддался величию дутого пролетарского гения и направил на поддержку Лысенко всю мощь советской государственно-политической машины.

Почувствовав себя совершенно неуязвимым, Лысенко в 1948 году объявил генетику “фашистской наукой” и “буржуазным извращением”. Политбюро ЦК ВКП (б) объявило о запрете генетики как научной дисциплины на всей территории СССР; отныне единственной “политически верной теорией” стала лысенковщина. Партийное постановление редактировали лично Лысенко и Сталин. Все генетические исследования были запрещены, а дискуссии по этому поводу объявлены вне закона. По всему СССР биологов и генетиков увольняли со службы, а их работа подвергалась публичному осуждению. Около трех тысяч ученых были арестованы, казнены либо отправлены в ГУЛАГ или тюрьмы. Настоящих генетиков, биологов и врачей заменили некомпетентные лизоблюды, верные Лысенко. И, что еще хуже, безграмотная сельскохозяйственная политика Лысенко обрекла страну на вспышки голода [34].