Оливия Кабейн - Сеть и бабочка. Как поймать гениальную идею. Практическое пособие

Экспресс негативных фантазий называется катастрофизацией: это интерпретация повседневных событий как серьезной угрозы. Страх, который она порождает, — один из главных ингибиторов наших бабочек прорыва.

Отчасти мы склонны к катастрофизации потому, что хотим эмоционально подготовиться к худшему. Вы не сошли с ума; все вышеизложенное действительно могло бы случиться — вы же не переживаете из-за того, что Земля может стать плацдармом для вторжения пришельцев. Все, что вы описали, действительно порой происходит и может произойти с вами. Но для ваших страхов нет оснований: все, что вы представили себе, прочитав сообщение, это просто предположения о катастрофе, и вы исходите не из реальных обстоятельств, а лишь из собственной эмоциональной реакции.

В эволюционном прошлом такая реакция могла служить человеку для того, чтобы быть готовым ко всяким ужасам. И какая-то часть вас получает от катастрофизации удовольствие: при включении режима «бей или беги» вы испытываете прилив адреналина и других химических веществ в нервной системе. Парадоксально, но благодаря катастрофизации вы можете почувствовать себя более уверенно: « По крайней мере меня не захватили врасплох, и я могу подготовиться».

В нас сидит глубоко укоренившийся инстинкт представлять наихудшее, потому что в прошлом это обеспечивало выживание. Мать-природа «хочет», чтобы мы занимались катастрофизацией, потому что если довольный вид и делает жизнь более счастливой, то он же часто ее укорачивает. Нервная система, обеспечивающая наше выживание, развивалась у животных, начиная с медуз, по сути, для того, чтобы можно было определить: «Это можно съесть или это может съесть меня?»

Если вы пропустили что-то, что можно съесть, это не так страшно: можно найти что-нибудь другое. Но если вы пропустили сигнал о том, что что-то может съесть вас, то возникает проблема экзистенциальных масштабов. Люди, не впадавшие в панику от звука ломающихся ветвей, не стали нашими предками. Они стали чьим-то обедом. Поэтому у нас и развилось пристрастие к негативной информации, странная тяга к катастрофизации, подобная тяге к жирному и сладкому.

Но хотя в прошлом катастрофизация, так же как жирное и сладкое, была ценной реакцией, теперь она лишь выключает наш мозг {99} 99 Интересно отметить, что люди с сильной склонностью к катострофизации говорят о более сильной боли и даже могут отличаться по физической нейроанатомии. См.: Claudia M. Campbell, Kenny Witmer, Mpepera Simango, Alene Carteret, Marco L. Loggia, James N. Campbell, Jennifer A. Haythornthwaite, and Robert R. Edwards, «Catastrophizing Delays the Analgesic Effect of Distraction», PAIN® 149, no. 2 (2010): 202–7. Новые отчеты по исследованиям: «Наши данные свидетельствуют о том, что носители гена NPSR1 с T-аллелью склонны придавать чрезмерное значение своей условно-рефлекторной реакции страха по сравнению с теми, у кого Т-аллель отсутствует». См.: Karolina A. Raczka, Nina Gartmann, Marie-Luise Mechias, Andreas Reif, Christian Büchel, Jürgen Deckert, and Raffael Kalisch, «A Neuropeptide S Receptor Variant Associated with Overinterpretation of Fear Reactions: A Potential Neurogenetic Basis for Catastrophizing», Molecular Psychiatry 15, no. 11 (2010): 1067–74. . Что еще хуже, нейропластичность приводит к тому, что чем чаще использовать негативные мыслительные пути, тем глубже становится колея и тем проще скатиться туда в будущем. Добро пожаловать в негативную предвзятость — тенденцию придавать больше значения негативным деталям, чем позитивным.

Помимо негативной предвзятости, мы обладаем предвзятостью к подтверждению, то есть склонностью выборочно сохранять информацию, которая подтверждает уже существующие предположения. К несчастью, негативная предвзятость означает, что мы склонны подтверждать именно негативные ожидания.

Негативные события порождают более сильную нейронную активность, чем позитивные события такой же интенсивности. Нам проще распознать негативные факторы окружающей среды. Мы распознаем гнев на лице быстрее и проще, чем веселье. Боль учит быстрее, чем удовольствие.

В миндалине, пожарной сигнализации нашего мозга, две трети нейронов заняты поиском негативного. Весь негатив практически сразу сохраняется в памяти, в библиотеке вещей, на которые нам следует обращать внимание. Чтобы в долговременную память перешло нечто позитивное, нам надо сосредоточиться на этом в течение как минимум 12 секунд. (Поэтому благодарность, медитация и милосердие необходимы: нам нужно фокусироваться на хорошем, чтобы наш мозг по-настоящему это запомнил.) По словам Рика Хенсона, «мозг работает как липучка для негативного опыта и как тефлон — для позитивного» {100} 100 Rick Hanson, PhD, «Do Positive Experiences Stick to Your Ribs?», Take in the Good, June 1, 2015, www.rickhanson.net/take-in-the-good. .