Леонид Гримак - Психологическая подготовка парашютиста

Связи эмоций с мышечными движениями образовались на очень ранней стадии развития животного мира, и вполне естественно, что их узлы находятся в раннем образовании головного мозга в подкорковом отделе. Эти связи у наследуются при рождении: никто, например, не учит ребенка улыбаться, прыгать от радости или убегать при испуге.

Исключительно большое эмоционально-выразительное значение мышечных движений проявляется в мимике и жестах. Сложная мускулатура человеческого лица выполняет разнообразные мимические движения, в которых как в зеркале отражаются внутренние переживания. Ч. Дарвин считал, что мимические движения также достались человеку от его животных предков и в борьбе за существование они имели большое практическое значение.

Однако большая группа мимических выразительных движений является чисто человеческим приобретением, которое выработалось и достигло совершенства в процессе исторического развития. Сюда относятся мимические движения, отражающие сложные эмоциональные переживания человека в труде, искусстве, социальные взаимоотношениях (мимика интеллектуального удивления, эстетического наслаждения, морального удовлетворения и пр.).

Влияние эмоций сказывается и на характере произвольных мышечных движений. Несмотря на то что человек совершает мышечные движения независимо от своих внутренних переживаний и даже прямо противоположные тем, которые иногда диктуются его чувствами, произвольные движения полностью не ушли из-под влияния эмоций. Многие внутренние процессы, обеспечивающие преднамеренные мышечные движения (физиологическая подготовка мышц к работе, формирование мышечного тонуса и пр.), в большой степени зависят от эмоционального состояния. Эмоции могут ослабить тонус мышц, изменить характер нервных импульсов, получаемых мышцами, и тогда движения становятся замедленными, вялыми, поза — унылой, расслабленной, речь — глухой, невыразительной. Примером могут служить эмоции горя, печали, тоски, некоторые формы страха. Крайние степени этих переживаний нередко приводят к тому, что человек на какое-то время утрачивает способность не только сложным произвольным движениям, но и к простейшим непроизвольным.

Эмоции радости, восторга, гнева, злобы и т. д. — наоборот, повышают мышечный тонус, увеличивают силу и работоспособность мышц. В этом случае походка человека становится энергичной, движения — оживленными, резкими, речь звонкой, яркой, выразительной. Очень хорошо положительные эмоции проявляются у парашютиста после приземления. Вот как описывает П. П. Полосухин свое состояние после приземления при первом прыжке с парашютом: «…Тут же вскакиваю и, подтягивая часть строп, заставляю лечь на поле купол, который раздувается небольшим ветерком. Почему-то только теперь охватывает беспредельное ликование. Хочется прыгать еще и еще. Быстро снимаю подвесную систему, собираю парашют и направляюсь к товарищам. Пытаюсь скрыть свой восторг, но это никак не получается. Радость и гордость, вероятно, написаны на моем лице» [7] Полосухин П. П. Записки спортсмена-воздухоплавателя к парашютиста ФиС., М., 1958 .

Эмоциональные переживания ярко выражаются в речи. В зависимости от чувственных отношений к собеседнику, к предмету разговора интонация и динамика речь могут передавать переживаемое эмоциональное состояние в тончайших оттенках. Характер построения фраз, темп речи, тембр и высота голоса, акцентирование слов подчас настолько меняют эмоциональное звучание сказанного, что нередко вступают в противоречие с содержанием речи, а то и просто перечеркивают смысл произнесенных слов. Все это необычайно расширяет круг эмоционально-выразительных возможностей человека и позволяет передавать необычайно тонкие и сложные душевные движения: иронию, сарказм, восторг, восхищение тревогу и т. п.

…На старте выстраиваются парашютисты, приготовившиеся к прыжку. Внимательный и цепкий взгляд инструктора еще раз останавливается на каждом из воспитанников. Он должен замечать все: малейшее нарушение правил монтировки парашюта и подгонки подвесной системы, состояние обуви и одежды, наконец чувства, переживаемые спортсменом в эту ответственную минуту. Ведь они выражаются в необычайной бледности лица, молчаливости и скованности одного, в несвойственной оживленности, блеске глаз и разговорчивости другого, в напряженной сосредоточенности и сдержанности третьего. Наблюдая за внешним видом и поведением спортсмена, перед прыжком и после него опытный инструктор получает богатый материал, вскрывающий содержание внутренних переживаний парашютиста.