Александр Моховиков - Суицидология - Прошлое и настоящее - Проблема самоубийства в трудах философов, социологов, психотерапевтов и в художественных текстах

Не во фроммовском «некрофилическом» или фрейдовском духе одержимость Танатосом. Отношение к смерти всегда двойственно, амбивалентно. Взгляд на похоронную процессию «со стороны» — это соединение страха и любопытства. Вокруг кладбища или лобного места сконцентрировано мощное психологическое поле, где силы притяжения и силы отталкивания действуют одинаково сильно. «Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю» (А. С. Пушкин. «Пир во время чумы»). Серьезная проблема состоит в том, что в процессе развития экзистенциального кризиса неминуемая смерть неизбежно будет казаться привлекательной. Человек в состоянии кризиса говорит о жизни (и то до поры), но думает о смерти. Вопрос о смысле и значении индивидуальной смерти остается стержнем, вокруг которого совершают свое круговращение вечные мысли о мертвой и холодной вечности:

Эти строки написал поэт, которого в целом трудно упрекнуть в излишнем пессимизме, — Афанасий Фет. Вопрос о смысле жизни теснейшим образом связан с психологическими проблемами людей, находящихся на грани суицида. Евгений Трубецкой писал: «Речь идет не о том, может ли жизнь (какова бы ни была ее ценность) быть выражена в терминах общезначимой мысли, а о том, стоит ли жить» 67 .

В большинстве учебников по психиатрии среди признаков угрожающего суицида упоминаются «горькие сетования о бессмысленности жизни» 68и тесно связанные с ними ощущения безнадежности 69. И мы не должны удивляться, что Лев Николаевич Толстой, задумавшись о тщете существования, в конце концов был вынужден прятать веревки и галстуки и не брал с собой на охоту ружья... Экзистенциальному кризису сопутствует интенсивная психическая боль, с которой нелегко справиться. Самоубийство — радикальная «анестезия».

«Мне смерть представляется ныне

Домом родным

После долгих лет заточенья», — пишет автор «Спора разочарованного со своей душой».

«И возненавидел я жизнь!» — восклицает Екклесиаст (2, 17). — «И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более чем живых, которые живут доселе; а блаженнее из обоих тот, кто еще не существовал, кто не видел злых дел, какие делаются под солнцем» (4, 2-3).

«Измучен всем, я умереть хочу», — заявляет Шекспир (Сонет 66. Перевод Б. Пастернака).

«Мысль о самоубийстве была естественным продолжением моих рассуждений», — признается Л. Н. Толстой в «Исповеди».

Двойственное отношение к неизбежности смерти выражено в стихах Райнера Марии Рильке:

Человек вне ощущения «притяжения смерти» инстинктивно полагает, что смысл его жизни слагается из мелких «смыслов» либо «осмысленностей» его повседневных действий, в эмоциональных связях и взаимоотношениях с другими людьми, наконец, в «плодах трудов». Он никогда не производит этого арифметического суммирования, предчувствуя, что подобная процедура ведет к катастрофе. Смысл жизни не слагается из смысла поступков. Так же как бесконечность не является суммой отрезков пространства, а вечность — времени. Это ясно всякому задумавшемуся. И практика обыденной жизни состоит не в решении экзистенциальной проблемы, а ее игнорировании. Человек вне кризиса ощущает свой путь как прямую линию, направленную вперед и вверх. Кризис сгибает эту прямую и превращает в замкнутый круг. Ощущение цикличности, повторяемости, отсутствия реального движения — одно из самых характерных для кризиса личности. Ветер, возвращающийся на свои круги, солнце, спешащее к месту своего восхода, неизбежная смена поколений и — забвение... В конечном счете, замыкается и гигантский круг Мироздания:

Гораздо реже в повторяемости, репродуктивности видят смысл существования. «Будут внуки потом, все опять повторится сначала» — слова оптимистичной советской песни «Я люблю тебя, жизнь». Пятилетняя девочка говорит о том, что она и ее брат будут делать через сто лет. Затем она замолкает и после паузы печально говорит: «Через сто лет ни меня, ни Саши не будет». Но еще через секунду: «Тогда будут другая Наташа и другой Саша» — и весело идет дальше. «И пусть у гробового входа младая будет жизнь играть» (А. С. Пушкин. «Брожу ли я меж улиц шумных»).