Александр Моховиков - Суицидология - Прошлое и настоящее - Проблема самоубийства в трудах философов, социологов, психотерапевтов и в художественных текстах

Вскоре, однако, Людвиг покинул политическое поприще и всецело отдался двум своим страстям: музыке и архитектуре. Унаследовав любовь ко всему изящному от своих предков, с детства окруженный памятниками художественного творчества, наконец, воспитанный преимущественно в этом направлении, Людвиг всеми силами своей неуравновешенной и неустойчивой души отдался увлечению прекрасным — музыкой и архитектурой.

Король особенно предался музыке Вагнера, и скоро Вагнер стал его первым другом. Увлекшись свободою полета фантазии и шумом музыки Вагнера, Людвиг не щадил средств роскошнейше обставить представления его опер. Он способствовал устройству театра в Байрейте, он же поставил оперу в Мюнхене на завидную высоту. Неспособный, однако, долго останавливаться ни на чем, Людвиг скоро порвал и свою личную дружбу с Вагнером, хотя не переставал от времени до времени переписываться с ним до смерти последнего.

Король вообще часто проявлял дружбу ко всем артистам и актерам и часто находился в переписке с ними. Однако эти дружеские отношения почти всегда обрывались очень резко. Всем этим симпатиям король придавал значение лишь в той степени, в какой они удовлетворяли его хотению и капризам, до других же людей ему не было никакого дела.

Существует рассказ касательно отношений Людвига к Захер-Мазоху. Известно, что этот интересный писатель сам был не без странностей и его герои дали основание психиатру Крафт-Эбингу установить особый вид болезненного состояния — мазохизма. Увлеченный рассказами Захер-Мазоха, Людвиг вступил с ним в анонимную переписку. Письма за письмами все более сближали их. Наконец, Людвиг назначил в скалах Тироля свидание Захер-Мазоху. Свидание это состоялось, но то, нашел ли Захер-Мазох, что ожидал, покрыто мраком неизвестности.

Второю страстью короля, несравненно худшею, так как она стоила многих миллионов и разоряла финансы двора, была страсть к постройкам новых дворцов. Он выстроил на скале над пропастью громадный замок Неишванштейн против старого замка Гогеншвангау. Он построил другой дворец в форме летнего дворца китайского императора. Он выстроил миниатюру Версаля и еще много других дворцов. Внутреннее устройство дворцов, роскошь, величие и изящество превосходят всякое описание. Эти затраты на постройки ставили нередко министерство государства в весьма затруднительное положение, что вызывало грубую и резкую немилость короля. Тем хуже все это было, что добрая половина расточаемых денег шла не на постройки короля, а в карманы исполнителей его воли. Лейб-медик короля Dr Шлейс свидетельствует: «Эти продажные, мелкие, лживые, рабские натуры только разжигали его и втягивали в безумные затраты». Несмотря на уединенную, замкнутую и отшельническую жизнь Людвига, общество стало замечать в короле много странностей, которые скоро подтвердили мысль о ненормальности его умственных способностей. Личные выгоды приближенных, похвалы художников и архитекторов, расточаемые королю, нежелание вызвать громадный скандал, а также опасение расстроить те или другие отношения были причиной того, что истинное положение умственных и душевных способностей короля долгое время было известно только немногим. Высокая и эстетическая склонность короля к покровительству искусствам восхищала и пленяла его подданных, и поэтому Бавария охотно мирилась с неопасными причудами своего короля.

Сумасшествие короля развилось не сразу, а постепенно и мало-помалу. Он получил его по наследству от родителей. Людвиг родился с сумасшествием и все время носил его в себе, оно служило продолжением и развитием до крайностей основных черт и свойств характера короля. Развитию и усилению болезни короля много способствовало еще и то, что в его симпатиях и антипатиях, вкусах и капризах он не встречал себе противодействия. Увлекаясь образами и представлениями своей фантазии, король больше и больше падал в умственном отношении, что, в свою очередь, еще больше способствовало усилению мечтательности и игре фантазии.

Теперь почти постоянно у короля днем была ночь, а ночью — день. Днем он спал, а ночью бодрствовал.

Проснувшись, первым делом он просматривал кипу газет и интересовавшие его места отмечал красным карандашом. Затем он играл на биллиарде или путешествовал по залитым светом залам... Вдруг ему приходило желание прослушать одну из своих любимых опер. Летит дежурный ординарец за придворным артистом. Тот встает в 2-3 часа ночи и играет королю оперу, играет до тех пор, пока король скажет: «Довольно...» А то вдруг Людвигу угодно послать принцессе Гизеле букет, и опять начинается всеобщая тревога.