Первый шаг делают родители. Вы должны ясно и четко объяснить подростку, что видите, как он повзрослел, что вы цените и уважаете это. И так же ясно и четко изложить проблемы, которые, на ваш взгляд, связаны с его взрослением, и то, что вас тревожит в связи с этим в настоящее время или как реальная возможность в будущем.
Как я уже говорил, подростки склонны порой чрезмерно преувеличивать свои возможности и ввязываться в различные авантюры, не думая о последствиях. Поэтому очень важно прямо и откровенно сказать сыну или дочери, чего вы на самом деле опасаетесь в связи с их вступлением в новый этап жизни. Повторюсь: прямо и откровенно обо всем — от непоступления в перспективе в вуз до нежелательной беременности. В этом разговоре не должно быть закрытых тем, недоговоренностей и двусмысленностей. Ответственно заявляю, нравится нам это или нет, но в современном мире к 12—13 годам наши дети, как правило, знают о жизни (и в том числе о ее дне) гораздо больше, чем нам порой кажется и чем хотелось бы. Приведу пример. Как-то осенью, года три тому назад я, вернувшись из отпуска, встретил знакомого мальчишку — семиклассника из очень хорошей семьи и хорошей школы. В глаза мне бросился новый имидж дяди Федора (так звали мальчика), резко контрастировавший с тем, что я помнил по нашей предыдущей встрече. Существенной деталью образа была сережка в ухе. В какой-то момент нашего разговора я поинтересовался:
— Дядя Федор, а зачем ты проткнул себе ухо?
— А что тут такого? — ответил он вопросом на вопрос.
— Да в общем-то ничего, но все-таки, по-моему, стиль “унисекс” — больше женский. Для мужика он как-то не очень…
— Так я же проткнул себе левое ухо, а не правое.
(Если кто-то не в курсе: в среде определенной части молодежи и некоторых взрослых серьга в левом ухе мужчины — это признак мужественности, иногда также символ принадлежности к панкам, а в правом — отличительный знак пассивного гомосексуалиста.)
— Откуда такое глубокое знание жизни в столь юном возрасте? — искренне удивился я.
— Вы малость отстали, Валерий Александрович, — снисходительно усмехнулся подросток, — сейчас об этом все знают еще во втором классе!
Даже если дядя Федор в разговоре со мной ради красного словца слегка подзагнул насчет второго класса, пример этот, по-моему, достаточно красноречив. Поэтому, откровенно разговаривая с нашими повзрослевшими детьми на “скользкие” темы, мы отнюдь не сообщаем им нечто безнравственное (это безнравственное они, как правило, уже не раз слышали из иных источников, причем в самом вульгарном и похабном виде), а еще раз даем им понять, что считаем их достаточно взрослыми, ответственными, заслуживающими доверия.
Кроме того, это отличная возможность дать то, чего подростки наверняка не получают на улице и в школьных туалетах, — внятно объяснить, почему та или иная вещь считается безнравственной, почему она отвергается или порицается обществом. В чем, наконец, ее опасность для здоровья физического или душевного. Откровенно разговаривая с подростком о любых наших страхах и опасениях, связанных с его жизнью, важно не только прямо их назвать, но и объяснить их причину. Важно потому, что без такого объяснения очень многие вещи, бесспорность которых подросток, в общем, признает искренне и безоговорочно, оказываются не воспринятыми на конкретном, ситуативном уровне. Скажем, легко соглашаясь с тем, что наркотики — в принципе зло, многие подростки весьма смутно представляют себе, чем конкретно может обернуться это зло применительно к ним лично. Отсюда печально знаменитое: “Попробую один раз, просто чтобы представлять, что это такое. И больше никогда в жизни…”. Итак, прямо, подробно и откровенно о том, чего вы опасаетесь и почему.
Второй шаг делает подросток. Ты должен прямо и честно рассказать о том, что происходит в твоей жизни, о своих планах, надеждах, стремлениях. О том, чего ты хочешь, в чем сомневаешься, чего опасаешься.
Очень многие вещи, вызывающие протест, недовольство и даже негодование у подростков, взрослые делают вовсе не потому, что они прирожденные тираны и не готовы ни в чем идти навстречу своим детям и считаться с ними. Они просто не имеют ясной информации о том, в чем на самом деле нуждаются подростки, и действуют исходя из своих представлений о том, что нужно сыну или дочери. Поэтому каждый подросток, если, конечно, его родители не умеют читать мысли, может быть уверен: либо он откровенно говорит о своих нуждах и проблемах, либо скорее всего не получит желаемого, даже если он не требует ничего невыполнимого или криминального и родители на самом-то деле вполне готовы удовлетворить его потребность. Я уже не говорю о возможных конфликтах на данной почве — это само собой разумеется. Вот типичная иллюстрация. Девочка-подросток, с которой мне довелось работать, предъявляла обычные претензии к родителям (особенно к маме) за чрезмерную опеку и вмешательство в ее жизнь, жаловалась на полное отсутствие свободы. Я попросил привести конкретный пример того, как это происходит. Оказалось, что в день, когда отмечался четырнадцатый день рождения Марины и, естественно, собрались друзья, мама без конца входила в комнату, где происходило торжество, назойливо предлагала попробовать то или другое блюдо, возилась с грязной посудой, одним словом, испортила весь праздник. Далее последовал диалог примерно следующего содержания:
Читать дальше