Игорь Акимов - Храм

Оборачиваясь на прожитые годы, Илья всегда вспоминал историю Сизифа. Сравнение было точным, но бесполезным: в нем не было ответа, как изменить ситуацию. Вообще-то — на первый взгляд — ответ напрашивался. Сизиф был не дурак, и вполне мог сообразить, что если после каждого продвижения вверх камень закреплять, подкладывая другие камни, как это делают с автомобилями, чтобы они не скатывались по склону, — то он вполне мог вкатить свой камень на вершину с первой же попытки. Но Сизиф этого не делал: что-то ему мешало. Отсюда мораль: не стоит обольщаться, что сможешь перехитрить бога. Он изначально — и во веки веков — умнее. И если он наказал — ни на амнистию, ни на побег не рассчитывай.

Впрочем, бог всегда соблюдает законы природы, и если поместил тебя в темноту, в ней — если хорошо поищешь — обязательно обнаружишь каплю света, тлеющий уголек. Шанс на компенсацию. Любая компенсация, конечно же, всего лишь суррогат, но и утешение. Если согласны утешиться суррогатом — раздуйте уголек, сотворите пламя. Света не много, но тепло настоящее.

Бог каждому дает по его натуре. Свою компенсацию Илья понял давно: деньги. Деньги всегда давались ему легко. Как говорится, сами в руки шли. Не так чтобы очень большие, но в них у Ильи никогда не было нужды. Он был прижимист, а если честно — то даже скуп. Объективных причин для этого не было; жизнь никогда не заставляла его считать каждую копейку; очевидно, прижимист был по натуре, с генами передалось. Скупость затрудняла общение с людьми. Ему и без того с людьми было не просто: было в нем нечто, отвращающее окружающих, как дурной запах. Он это знал, и если бы хотел — смог бы, пожалуй, разобраться, откуда эта вонь. Житейские ситуации то и дело напоминали ему об этом, но любой анализ он тут же пресекал. Почему? Изучение психологии убедило его, что познать человеческую душу невозможно. Даже собственную. Максимум, на что можно рассчитывать — составить некую модель, конечно же, примитивную, что еще полбеды; хуже то, что эта модель будет всего лишь выдумкой твоего мозга. И там уже не имеет значения — эта модель комплиментарная или уничижительная. Важно, что она ложная. Но ты позволил, чтобы эта ложь родилась; едва материализовавшись, она легла матрицей на твои мозги, стала частью твоего сознания; теперь ты всегда будешь видеть окружающий мир — и себя — только через эту призму. Ты окажешься как бы в балаганном павильоне кривых зеркал, искажающих все, что попадает в их поле. Только это искажение будет создаваться не вокруг тебя, а тобою, — призмами, вложенными тобой в хрусталики твоих глаз.

Нет уж, обойдусь без самокопания, думал Илья. «Познай самого себя» — девиз замечательный, но если подумать, он замечательный только для тех, в ком избыток энергии заставляет искать в себе особливость, непохожесть на остальных, чтобы потом, развивая эту особливость, иначе говоря, талант, тратить свою энергию с удовольствием. Ни лишней энергии, ни, тем более, проблесков таланта Илья в себе не замечал. Насиловать ситуацию? искать там, где ничего нет? Шалишь! — не для того корпели в университетах. Чтобы впереди не маячило разбитое корыто, нужно научиться выигрывать теми картами, которые тебе сдали. Нужно смириться с судьбой: других не будет.

Он еще ребенком понял, что естественное поведение, скажем больше — свобода (разумеется, ребенком он пришел к этому инстинктивно; в старших классах он это уже понимал; а сформулировал только на третьем курсе, изучая картезианство; почему именно Декарт ему в этом помог — сказать трудно, прямых связей не видно, но так случилось), — так вот, еще тогда он понял, что свобода для него — недостижимая роскошь. А раз недостижимая — то чего попусту себя травить? Вообще не думать об этом, умерщвлять эти мысли, едва они проклюнутся (топи щенят, пока слепые!), — вот мудрое решение.

Итак, еще ребенком его поразила сказка о шапке-невидимке (в сказке шапку выдал мальчику старичок-боровичок; она имела вид шляпки мухомора). Мальчик Илья заметил, что если он ведет себя, как другие дети, с ним никто не хочет играть, никто его не любит. Но если он ведет себя, как нравится другому мальчику, тот начинает сам искать с ним общение. Мало того, своим поведением (не словами и не действиями — именно поведением) можно этим мальчиком манипулировать. И это так интересно! — куда интересней общения «просто так». Чувствуешь себя кукольником, который надел на руку перчатку-куклу. Пошевелил пальцем — кукла махнула рукой, пошевелил другим — поворачивает голову куда ты хочешь. И говорит твоим голосом! Что захочешь — то и говорит…