Виктор Аллахвердов - Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания

"Необходимо душу признать сущностью, своего рода формой естественного тела, потенциально одаренного жизнью". "Души от тела отделить нельзя". "Если бы глаз был живым существом, душой его было бы зрение". "Невозможно различить посредством отдельных чувств, что сладкое есть нечто отличное от белого, но и то и другое должно быть ясно чему-нибудь единому". "Тело представляет собой среду, приросшую к осязающему органу, через нее возникают ощущения во всем многообразии". "Ощущение есть то, что способно принимать формы чувственно воспринимаемых предметов без их материи, подобно тому, как воск принимает оттиск печати". "Косвенно нами воспринимаются при каждом ощущении: движение, покой, фигура, величина, число, единство". "Душа не мыслит без образов". "Теоретический ум не мыслит ничего относящегося к действию и не говорит о том, чего следует избегать и чего надо домогаться". "Всякий в состоянии гневаться и это легко, также и выдавать деньги и тратить их, но не всякий умеет и нелегко делать это по отношению к тому, к кому следует, и насколько и когда следует, и ради чего и как следует".

Некоторые конкретные и понятные без долгих раздумий высказывания гиганта античной мысли сегодня могут сразу квалифицироваться как ошибочные (например, утверждение, что мышление всегда образно или что местом обитания человеческого духа является сердце). Но не так просто догадаться, в чём именно не прав Аристотель в других своих утверждениях. Прежде всего, потому, что часть его утверждений метафорична, другая кажется такой банальностью, что её и опровергать нелепо. Попробуйте опровергнуть любое из приведенных высказываний – вы быстро почувствуете невероятные трудности. Но если вам это всё-таки удастся, вы неизбежно построите иную психологическую науку. В ней не будет ни оттисков на воске (следов памяти), ни единого чувствилища, "возводящего мост между ощущением и мышлением" [53] Якунин В.А. История психологии. СПб., 1998, с.70. , ни внутрителесных изменений в процессе познавательной деятельности, ни разрыва между познанием и аффектами, ни трактовки внешних предметов как таких, которые подобно огню, поджигающему фитиль, запускают в действие ощущающую способность, ни многого другого, привнесенного в европейскую науку величайшим по своему здравомыслию античным философом.

Но, разумеется, самым важным является реакция на главное достижение Аристотеля – создание формальной логики (впрочем, этот термин И. Канта сам Аристотель не употреблял, он использовал только наречие "логично", да и то при описании вербальных техник в процессе дискуссий). Даже К. Поппер считает, что Аристотель заслуживает за это нашей глубочайшей признательности. Т. Котарбиньский справедливо подытоживает огромное влияние героического труда великого грека в области логики: «сотни и даже тысячи лет "пережёвывали" его идеи». (При этом, всё же, предлагает изучать логику по современным публикациям, ибо после них, заверяет он, «ничего нового и важного у Аристотеля не найти»). Что же было самым выдающимся в творчестве античного титана? Вот мнение К. Поппера: «Каждая дисциплина, как только она начинала использовать аристотелевский метод определений, останавливалась в своем развитии, впадая в состояние пустых словопрений и голой схоластики... Именно поэтому наша ˝социальная наука˝ до сих пор в основном принадлежит к средним векам». [54] Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992, т.2, с.16-17. Сами логики считают важнейшим итогом его работ признание того, что «силлогистика (т.е. логика – В.А.) – это не психология». [55] Котарбиньский Т. Лекции по истории логики. Биробиджан, 2000, с.42. Правда, эту очевидность почему-то приходится всё время подтверждать. М. Минский, например, считает нужным в очередной раз пояснить: «Я не очень-то верю, что нечто формально-логическое могло бы служить хорошей моделью человеческого мышления». [56] Минский М. Остроумие и логика когнитивного бессознательного. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII: "Когнитивные аспекты языка. М., 1988, с.284. Изящно формулирует различие между психологией и логикой Б. Рассел: «Психология есть то, что имеет место, когда мы верим в высказывания; логика есть, возможно, то, что должно было бы иметь место, если бы мы были логическими святыми». [57] Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. Киев, 1997, с.461.

Раз логика – это не психология, то многие психологи, видимо, не слишком приученные размышлять с помощью силлогизмов Аристотеля, сделали ошибочный вывод, что психология – это не логика. Отсюда уже следовало, что психика не может быть описана с помощью логики или, в лучшем случае, что психика – это какая-то иная не подлежащая формальному описанию логика. (Вот пример, поясняющий логическую природу этой ошибки: из того, что "все черствые булочки – невкусные" не следует, что "всё невкусное – это черствые булочки"). Я предлагаю избавиться от этой ошибки и солидаризируюсь с К. Поппером, который утверждал: «что верно в логике, то верно и в психологии». [58] Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход. М., 2002, с.17. Психология как наука обязательно должна быть логичной. Сделанный же по недоразумению вывод о нелогичности психического оказался самым чудовищным подарком, который Аристотель невольно принёс психологии. Разрушительное влияние такого взгляда – хотя Аристотель именно в этом был меньше всего виноват – до сих пор мешает строить психологию как науку.