Виктор Аллахвердов - Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания

А теперь страшный вопрос: можно ли что-нибудь добавить к этой замечательной модели, чтобы она при этом стала бы обладать субъективными переживаниями? Или иначе: существует ли какая-нибудь вещь (не важно, будет ли это физиологическая, психологическая конструкция или что иное), стоит лишь смоделировать которую на компьютере, как наш компьютер станет не просто самым совершенным в мире автоматом, а субъектом, обладающим сознанием? Это есть переформулировка знаменитой психофизиологической проблемы: вследствие чего у такого блистательного физиологического автомата, каким является человек, возникают субъективные переживания?

Философы не смогли найти удовлетворяющее всех решение психофизиологической проблемы. [66] См. подробный обзор в: Прист С . Теории сознания. М., 2000. Встречаемый вариант ответа: «скорее всего, автомат может породить субъективное» – мало что даёт, если мы не знаем, что именно надо добавить к автомату, дабы это произошло. Если же ответ на поставленный вопрос: «нет, никогда ни при каких условиях автомат не сможет ничего субъективно переживать», то такой ответ тоже ни на чём не основан, лишь признаётся, что ментальное принципиально отлично от материального и ни при каких условиях не может являться порождением последнего. Но мы ведь рассматривали абстрактный автомат, в которого можно встроить всё, что мы понимаем. Признать, что наш автомат никогда не будет обладать сознанием, – значит, признать, что субъективное в принципе не подлежит пониманию и детерминированному описанию. Явление сознание тогда – что-то заведомо таинственное, до конца не разгадываемое и не известное. Из этого ответа, в частности, следует, что психологическое знание принципиально неполно, так как ограничено в самой существенной своей части, что психология – ущербная наука, которой не дано познать самое для неё важное – субъективную реальность.

Впрочем, можно признать, что заданный вопрос о возможности возникновении субъективного переживания у материальной модели не имеет никакого смысла, так как верный ответ на него в принципе никогда (и даже через 1000 лет!) не может быть получен, потому что не может быть проверен. Ведь, мол, надежных критериев наличия субъективного переживания не существует. Эта позитивистская (и, соответственно, бихевиористская) позиция, разумеется, не противоречит ни логике, ни опыту (впрочем, такого опыта ни у кого из нас и не будет – кто ж проживёт тысячу лет??). Но она уж точно ничего не объясняет.

Мудрецы давно задумались над самой общей из всех разновидностей онтологической проблемы : откуда появилось то, что существует (т.е. бытиё)? Оно происходит из небытия? Это предположение невероятно: из ничего , вроде бы, ничего не может происходить. Тогда откуда всё взялось? Эта простенькая головоломка смущает умы любителей мудрости уже много тысячелетий. У. Джеймс цитирует А. Шопенгауэра: «Мысль о том, что небытиё мира столь же возможно, как и его бытиё, является импульсом, который сообщает движение непрестанно идущим часам метафизики». И добавляет от себя: «Философия изумленно созерцает загадку, но не даёт ей никакого разумного решения, ибо нет логического моста от небытия к бытию». [67] Джеймс У. Введение в философию. М., 2000, с.28-29. Даже физические теории Большого Взрыва, сворачивая всю материю в начальной точке во что-то наподобие пол-литровой банки, не могут объяснить, как возникла эта начальная точка, т.е. не знают, откуда сама материя взялась. Признаюсь, трудно представить себе хоть один вариант вразумительного и доказательного ответа на столь абстрактный вопрос. Более того, любое решение никогда не может быть окончательным. Что бы ни было названо исходным, всегда можно спросить, из чего это исходное произошло.

Здравый смысл своеобразно решает такие проблемы. Известен анекдот, связываемый в исторической памяти как раз с именем У. Джеймса. (Правда, рассказывающий эту историю Дж. Росс замечает: «Я не смог найти никаких опубликованных ссылок на нее, так что, возможно, она приписана другому лицу или является апокрифической»). После лекции Джеймса об устройстве солнечной системы к нему подошла маленькая старая дама и заявила, что у нее есть гораздо лучшая теория: Земля – это блин, который покоится на панцире гигантской черепахи. Джеймс вежливо спросил: «Если, сударыня, Ваша теория верна, то объясните, на чем стоит эта черепаха?» «О, мистер Джеймс, – ответила старая дама, – вы очень умный человек и задали хороший вопрос. Но я знаю ответ: первая черепаха стоит на панцире второй, гораздо большей черепахи!». «Но на чем же стоит эта вторая черепаха?» – задал следующий вопрос Джеймс. И вот внимание: слушаем голос здравого смысла! Старая леди торжественно вскричала: «Ничего не выйдет, мистер Джеймс! Там дальше вниз идут одни черепахи!» [68] По: Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис. М., 2001, с.50-51.