Кэрол Теврис - Ошибки, которые были допущены (но не мной). Почему мы оправдываем глупые убеждения, плохие решения и пагубные действия

Чтобы показать, как воспоминания изменяются, чтобы соответствовать нашим историям, психологи изучали их изменения с течением времени: если ваши воспоминания об одних и тех же людях изменяются и становятся позитивными или негативными, в зависимости от того, что сейчас происходит в вашей жизни — то они рассказывают о вас, а не о них. Этот процесс происходит так постепенно, что вы можете испытать шок, когда поймете, насколько изменились ваши воспоминания и оценки. «Несколько лет назад я нашла дневник, который вела, когда была подростком, — написала одна женщина в письме к ведущей раздела психологических консультаций в журнале. — Я была тогда такой неуверенной и обозленной. Я испытала шок, прочитав, что могла такое чувствовать. Я считала, что у меня с мамой были очень близкие взаимоотношения, и не помню никаких серьезных проблем, а дневник свидетельствует о том, что все было иначе».

Причина, по которой автор письма «не помнит никаких серьезных проблем», была выявлена в двух экспериментах, проведенных Брук Фини и Джудом Кэссиди, показавшим, как подростки неверно запоминают и вспоминают свои ссоры с родителями. Подростки с родителями приходили в лабораторию и заполняли анкеты, в которых перечисляли обычные причины своих разногласий: внешний вид подростка, требование вовремя приходить домой, драки с братьями и сестрами. Потом подростки обсуждали в течение десяти минут с каждым из родителей по отдельности свои разногласия и искали решение. Наконец, подростки оценивали свое отношение к этим конфликтам, интенсивность своих эмоций, отношения к родителям и т. д. Через шесть недель их просили снова вспомнить и оценить обсуждавшиеся конфликты с родителями и свою реакцию на них. Подростки, у которых были близкие отношения с родителями, теперь считали разногласия с родителями менее острыми и серьезными, чем в первый раз. Однако подростки, отношения с родителями у которых были сложными и/или негативными, оценивали конфликт как более интенсивный и острый, чем шесть недель назад [83].

Подобно тому, как наши сегодняшние чувства по отношению к родителям влияют на воспоминания о том, как они с нами обращались в детстве, наша текущая я-концепция, представления о себе влияет на наши воспоминания о собственной жизни. В 1962 г. Дэниел Оффер, тогда молодой стажер-психиатр вместе с коллегами проинтервьюировал 73 четырнадцатилетних мальчика об их жизни дома, сексуальности, религии, родителях, в том числе о дисциплинарных требованиях родителей, и других эмоциональных темах. Оффер с коллегами сумели взять через 34 года повторное интервью почти у всех первоначальных участников — теперь это были тридцативосьмилетние мужчины, и попросили рассказать, что они помнят из рассказанного ими о себе в подростковом возрасте. «Примечательно, — сделали вывод исследователи, — что доля совпадений не превышала вероятность случайного угадывания». Большинство из тех, кто запомнил себя смелыми и общительными подростками, в четырнадцать лет считали себя робкими. Пережив сексуальную революцию 1970-х и 1980-х гг., эти мужчины «вспоминали», будто были гораздо более сексуально предприимчивыми подростками, чем это было в реальности. Почти половина вспоминала, будто они полагали, когда были подростками, что сексуальные отношения в старших классах школы — это нормально, хотя в реальности в четырнадцать лет так считало только 15 % из них. Сегодняшние я-концепции этих мужчин искажали их воспоминания, приводя их в соответствие с текущим я-образом [84].

Воспоминания искажаются в благоприятном направлении самыми разными способами. И мужчины, и женщины вспоминают о меньшем количестве сексуальных партнеров, чем у них было в реальности, считают, что занимались с этими партнерами сексом чаще, чем в действительности, думают, что чаще пользовались презервативами, чем это было на самом деле. Люди также помнят, как голосовали на выборах, хотя этого не было, «помнят», что голосовали за победившего кандидата, хотя в реальности голосовали за проигравшего, они помнят, будто пожертвовали на благотворительные цели большую сумму, чем в реальности, они помнят, будто их дети начали ходить и говорить раньше, чем это было в действительности… Вы уловили идею [85].

Если память — это центральный элемент вашей индивидуальности, выгодные для вас искажения становятся еще более вероятными. Ральф Хейбер, известный когнитивный психолог, любит рассказывать историю о том, как решил поступить в аспирантуру в Стэнфордском Университете, несмотря на возражения своей матери. Она хотела, как он вспоминает, чтобы он продолжал образование в Мичиганском Университете, который находился ближе к дому, а ему хотелось быть от дома подальше, чтобы обрести большую независимость. «Я всегда помнил, что когда Стэнфорд принял меня и предложил стипендию, а я прыгал от радости, с энтузиазмом согласился и готовился к переезду на Запад. Дело в шляпе!». Через 25 лет, когда Хейбер вернулся в Мичиган праздновать восьмидесятилетие своей матери, она дала ему обувную коробку с письмами, которыми они обменивались все эти годы. Прочитав несколько писем, он узнал, что на самом деле тогда твердо решил остаться в Мичигане и отказаться от любых других предложений. «Это моя мама, — рассказал он нам, — настойчиво просила меня изменить решение и уехать. Мне пришлось полностью переписать историю этого сложного для меня выбора, чтобы в моих воспоминаниях не было противоречий, чтобы они соответствовали тому, как я поступил в реальности, оставив мое убежище — дом — тому, каким я хотел себя видеть — человеком, способным уехать из дома, а также моей потребности в общении с любящей меня мамой, хотевшей, чтобы я был рядом». Профессиональная специализация Хейбера, кстати говоря — автобиографическая память.