Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

Знаем мы: любая информация от окружающего мира, несмотря на множественность исходного формата (зримый образ, запах, тактильное ощущение, вкус), применительно к доказательствам материализуется только двумя формами, принятыми для сохранения и пользования: видеообразы и речь. Визуальные картинки пока оставим в покое. Что касается речевой информации, она состоит из слов, фраз, предложений, и все эти составляющие могут восприниматься в разном значении.

Понимаем мы: истинное значение речевой информации известно только первоисточнику. Все остальные потребители могут воспринимать её неверно и, соответственно, делать по ней не правильные выводы и заключения. Что частенько и происходит. Значит, мы должны всякий раз сверять, уточнять содержание информации по источнику с тем, какие выводы по ней напросились по-первой и ответить на вопросы: а соответствуют ли наше понимание (или понимание других) реальному смыслу сообщению, и есть ли повод сомневаться в правильности нашего восприятия; а какое ещё значение может иметь та же самая информация при ином понимании использованных в ней понятий? Такая ситуация предсказуема, если мы обнаруживаем в информации неоднозначные понятия и определяем причину неправильного их понимания из-за некорректного их применения самим источником или передатчиком мысли. А в отсутствие возможности обратиться за разъяснениями к источнику сведений и имея своё понимание, вправе свою точку зрения в этом считать истинной, пока нас в этом не разубедят. Свою позицию об ином толковании информации мы противопоставляем мнению противостоящей стороны в споре, ставим под сомнение их выводы, если они несут нашему положению угрозу, добиваемся опровержений и принятия за основу нашего понимания, как единственно отражающему действительные смысл и значение. Одно неверно понятое слово, знак препинания, логика фразы, зачастую может повлечь искажённое применение доказательства, состоящего из данной информационной единицы. Классический пример: «Казнить(,) нельзя(,) помиловать». Оттого, где будет проставлен в этом выражении акцент, зависит и смысл всего высказывания. Допустим, свидетель привёл в показаниях подобную фразу со слов обвиняемого, следак занёс это высказывание в протокол, но знак препинания не проставил, а выводы делает в сторону негативного понимания сказанного. Отчего же? Оспорим такое мнение.

Но в большинстве случаев пересмыслица не плавает открыто на поверхности и разночтения выявляются не первым взглядом, а через дополнительные рассуждения. Особенно при направленной придирчивости. Чёрт… Ты что-нибудь просёк из этой жеванины? И я не очень. А предупреждал: тот из меня ещё препод. Пройдёмте, курсант, в примерочную.

Пример 1. Федя обвинён в смертельном причинении тяжкого вреда здоровью Серёжи. Прекрасно! Преступление (по версии обвинения) совершено группой из двух человек, а виновность Федькина определена по показаниям сообвиняемого Митьки. Замечательно! Вот эти показания: «Мы с Федей приехали к квартире, где жил Сергей. Он был дома, собрался и мы поехали на автомашине Феди на коттедж. Сергей стал оправдываться, что деньги он не брал и не мог этого сделать, так как в тот день работал в Бежецке. Мы стали ругаться и подрались. После удара чайником Сергей упал. Я видел, что на затылке у него пошла кровь. Потом позвонили его брату и всё рассказали». А вот у защиты другие соображения по смыслу сказанного. По данным сведениям неоднозначно воспринимаются слова и фразы о множестве лиц «мы, приехали, поехали, подрались, позвонили». Из сообщения не ясно, кто другой (другие), кроме Митьки, участвовал(и) в действиях. Нет прямого указания именно на Федю. Непонятно, кто «поехал на коттедж»: вся эта троица, включая Федю; Митька с Сергеем, но без Феди, хотя и на машине последнего; или же действовали сообвиняемый с третьими лицами – без Феди и даже без Сергея. Фраза «ударил чайником» говорит об одном действии со стороны какого-то одного, не понятно, какого лица. И вовсе не обязательно, что удар наносился по Сергею. Открыт вопрос по показаниям: а наносились ли другие удары и почему в этом действии обвиняют Федю? Кроме того: драка и удар чайником где происходили – в машине по ходу движения?… И в том же духе. То есть, Федькина защита вполне может опровергать выводы обвинения о преступных действиях Феди и о самом событии преступления, по-своему определяя смысл и значение таких показаний.

Пример 2. Протокол осмотра трупа: «… Зубы все. Часть коренных зубов на металлических штифтах». А по этой информации, знаешь ли, идентифицировали труп с конкретной, предположительно погибшей личностью, следуя параметрам зубного аппарата по стоматологической карте. Вообще зашибись! Но мы имеем своё понимание. Сведения-то эти по существу двусмысленны. Что значит: «зубы все». Все целы, все на местах, все отсутствуют, все белые…? Слово «часть» может пониматься и как часть от общего числа зубов, и частями (фрагментами) самих зубов – верхняя, нижняя, боковая части. В таком случае защита оспорит выводы обвинения о соответствии трупа и, якобы, погибшего потерпевшего.