Сергей Дудин - Техпаспорт апокалипсиса. Хождение в боги

А это нонсенс.

Посему приходится предположить, что существо такой организации должно обладать способностью транслировать собственную информацию (образ) непосредственно в мозг себе подобным, т. е. быть телепатом. Это реально, ведь эффект телепатии не фантазия – он имеет место. Однако в таком случае получается, что социум таких существ должен представлять собой единый разум.

Эффективность такого социума на несколько порядков превышает эффективность наших. В контексте сказанного становится понятным возглас увидевших Адама апокрифических ангелов – «Новый Бог родился».

Как мы уже говорили, перед нами изображение человека, а вовсе не астрального божества. Представьте себе, что одна из фигур выражает суть человека до грехопадения, а другая – после. Выбирайте сами. Обратите внимание на морфологические особенности их мозга, если, конечно, на рисунках есть его изображение, или то, каким художник видит эволюционное развитие своего натурщика.

Заодно поразмышляйте, в силу каких причин ваш покорный слуга вынужден описывать суть изображения отдельно в виде двух смыслов. Задайте себе вопрос, почему он не объединяет их в своём описании, и как бы он мог это сделать. Ведь объединённые они дают куда больше и уму, и сердцу.

Я же задам себе другой вопрос. Что я могу еще сделать, чтобы остановить процесс отрастания хвоста у своего вида? Старик Дарвин для меня не указ, впрочем, как и те, кто разворачивает его эволюционную лестницу на 180°. Порознь правота и тех и других правотой не является. Их полюса хороши лишь для понимания и детализации противоположно направленных процессов. Но мы-то знаем, что не бывает процессов, противоположно направленных, есть один процесс и всевозможные движения внутри него: кому-то хвост, а кому-то – крылья, кому-то левая половина мозга, а кому-то – правая; а кому-то обе, как единое целое для того, чтобы не было внутри него барина и холопа, одного впавшего в летаргический сон и другого, изнывающего от бессонницы, замордованного бесконечным выполнением одной и той же операции.

Мой лозунг: «Спасайте бодрствующего внутри себя и будите спящего». Иначе вымотавшаяся вконец ваша половина найдёт себе снотворное, и тогда мы уже никого не добудимся, и хвост нам обеспечен. А следующая генерация сапиенсов, почёсывая затылки, будет вновь искать недостающее звено эволюции и размышлять на досуге о загадках своих пещерных предков, как это только что делали мы с вами; снова будет копаться в земле в поисках своего умозрительного прошлого, пока, наконец, не найдёт себя в себе настоящем и не подарит его своим потомкам.

В силу всего вышесказанного я считаю своим долгом повторить в который раз: то, что мы теперь называем древней космогонией и религией, являлось в свое время наукой, что была ничуть не ниже той, которой мы гордимся сегодня.

Видимо, мне не обойти вопроса о хронологическом первенстве веры над знанием. Парадоксально, но факт, что даже последовательные дарвинисты попались на эту удочку и признали первородство веры. Получился неплохой дуэт непримиримых – эту партию дарвинисты поют в унисон с поздними теологами. Вопиющий комизм их воцерковления имеет смысл рассмотреть на этих страницах.

Мне бы не хотелось обижать тех, кто выводит свою родословную от обезьян, – грех обижать убогих. Но видит Бог, я не могу найти безобидных слов.

Своих предков сапиенсов дарвинисты представляют немощными существами. Действительно, вместо четырёх у них только две ноги, отсутствуют острые и прочные когти, слабые челюсти не имеют мощных клыков, и с шерстью не всё в порядке. Эти существа представляются им сбившимися в испуганные стаи, бродящие по саванне. Что заставило их спрыгнуть с деревьев? На этот вопрос дарвинисты не могут дать членораздельного ответа. Мы же можем оказать им услугу, предположив, что причиной тому явилось пристрастие сапиенсов к корнеплодам. Я уверен, что этим своим предположением мы внесем-таки скромный вклад в укрепление маразма. Итак, испуганные сапиенсы спрыгнули с деревьев, и здесь они испугались ещё сильней. Схватив в передние лапы камни и любимые корнеплоды, они, понятное дело, не смогли забраться назад, – руки оказались заняты. Однако нет худа без добра: от страха сапиенсы забыли, что их место на деревьях. Где-то так примерно и начался их нелёгкий победный путь.

От страха человек хватает камень, от страха учится пользоваться огнем, от страха забирается в пещеры, выгоняя оттуда пещерных медведей и львов. Всё от страха. (Милые моему сердцу дарвинисты, кто же вам поверит? Сами-то вы верите в это?) Животный ужас прямо-таки читается в глазах первобытного человека. Бедное, несчастное, запуганное, безволосое существо со страху начинает охотиться на мамонтов, на которых без дрожи не взглянешь.