Екатерина Самойлова - Насилие. Социально-правовые этюды

Латинское слово incestum означает, как известно, преступную связь, кровосмешение. В таком смысле это понятие встречается у Цицерона, Плиния Младшего, Квинтилиана. (Без отрицания inслово имело множество значений: нравственно безупречный, чистый, непорочный, невинный, целомудренный.)

Отношение к инцесту у разных народов (в том числе диких, т. е. не принявших цивилизацию, неудержимо стремящуюся к глобализации) на протяжении всей истории человечества удивительно разделяет и объединяет «просвещенных». Так, те, кто ближе всего по роду своей деятельности находится к пониманию вреда/пользы инцеста (от врачей школ Гиппократа, Авиценны, Парацельса, Фрэнсиса Гальтона до современных эскулапов, легко манипулирующих наследственностью), ничего не имеют против инцеста. Даже создатель теории вырождения французский врач-психиатр Огюст – Бенедикт Морель не рассматривал инцест как причину вырождения. Согласен был с ним и историк психиатрии, психологии и пенитенциарной науки Мишель Фуко. Можно назвать еще десятка два фамилий великих медиков и генетиков, не имеющих ничего против инцеста.

А вот селекционеры, начиная с австрийского монаха Г. Менделя, кто жестко, кто мягко указывали на инцухт как на причину вырождения. И хотя их опыты на разных растениях (и диких, и культурных) были разрозненными, результаты этих опытов оставались неосмысленными в одной парадигме, термин «инцухт» все же приобрел смысл «депрессия».

Философы-экзистенциалисты (особенно А. Камю, Ж. П. Сартр) увидели в инцесте источник уничтожения витальности рода. Эта мысль четко у них не прописана, но схема прослеживается такая: в плодах кровосмесительных связей умирает сначала индивид, потом вид, а потом и род. Некоторые писатели XX века, вдохновленные неожиданной магией набоковской Лолиты, пошли дальше классика (В. Сорокин, Макс Фриш). Но, близкие к сермяжной правде жизни, их герои все же убивают виновников инцеста. Да и власть имущие всех времен и, пожалуй, всех народов наказывали за инцест одинаково – смертной казнью. Так было и в России во времена Святослава Хороброго, Петра I, Александра II и Николая II, так было в Средней Азии в эпоху Тамерлана, так было и в Китае во времена Конфуция (узнав, что его лучший ученик и друг Лао Цин вступил в половую связь со своей совершеннолетней дочерью, Конфуций донес на него императору, и Лао Цину безотлогательно отрубили голову).

Только с распространением христианства у кровосмесителей появилась защитница – католическая церковь. Однако 14-й пункт «Опровержения» католицизма (Ж. Кальвин) держится в строжайшем секрете, и мы не решаемся его здесь обнародовать, исходя из древнейшего кредо: никакому идолу не поклоняйся, ни чьей веры не оскорбляй. Именно этот пункт, по нашему мнению, послужил основой тому, что христианство во всех своих разновидностях считает инцест грехом, который можно искупить покаянием… (как, впрочем, и педофилию). Сразу заметим, что в каком бы возрасте ни был ребенок (даже если ему за двадцать) – для родителя он всегда остается ребенком.

***

«У нормального человека естественная ненависть к психиатрам»

Я – человек и ничего мое человечеству не чуждо, …испытываю неописуемое отвращение к гомосексуализму; уж лучше скотоложство или кастрация… В человеке не может быть ни одной мысли, сердцевиной которой не было бы либидо и нет либидо без эдипова комплекса!»

Уголовный кодекс РСФСР полностью отказался от уголовной ответственности за скотоложство, супружескую неверность, инцест, ненасильственные…»

«В УК РФ нет слова «инцест»

«Жертвы инцеста получают гораздо более страшные психологические травмы и сексуальные расстройства, чем пострадавшие от неизвестных преступников».

«У существа, соблазняющего своего ребенка к инцесту, сознание спинного мозга»

«Екатеринбуржцы стали чаще обращаться в психологические центры с проблемой инцеста»

«Она в первую очередь, выдающаяся гражданка, личность, для которой вопросы идентичности пола, инцест… „слишком мелки“»

«Мы устали преследовать цели, На работу затрачивать силы, – Мы созрели Для могилы. Отдадимся могиле без спора, Как малютка своей колыбели, – Мы истлеем в ней скоро И без цели»