Штефан Хаузнер - Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов

ТЕРАПЕВТ: «Поставь заместительницу для твоей матери и заместительниц для твоих сестер».

М = мать

1Р = 1 -й ребенок

3Р = 3-й ребенок

ТЕРАПЕВТ: «Как чувствует себя заместительница пациентки?»

ЗАМЕСТИТЕЛЬНИЦА ПАЦИЕНТКИ: «У меня дрожат ноги и не хватает мужества посмотреть на мою младшую сестру, я не могу двигаться».

ТЕРАПЕВТ: «Здесь действует множество факторов. И многие вещи могут иметь значение. Но больше всего меня волнует трансплантация, и я спрашиваю себя, что в такой ситуации происходит в душе семьи. В наше время существуют такие возможности. Мы создали эти возможности, но, может быть, они оказывают в душе такое действие, которое мы пока не в состоянии постичь. Ведь что происходит при трансплантации: кто-то должен и может жить, поскольку умирает другой. Предпосылкой для жизни одного является смерть другого. Это самое значимое событие в родительской семье, и эта расстановка показывает особую связь между твоей младшей сестрой и отцом. Такое впечатление, что она его любимица». Пациентка согласно кивает и говорит: «Это правда, она всегда ею была!»

Тут у меня зарождается предположение, что из-за своей тоски по близости к отцу пациентка может что-то за него нести, поскольку тот в силу некой связанности доступен для нее лишь ограниченно, что проявляется в том, что младшей сестре приходится кого-то для него замещать, возможно, его брата. Чтобы проверить эту гипотезу, я слежу за движениями заместителей в отношении трансплантации.

Я прошу пациентку поставить заместительницу для умершей дочери ее сестры. Когда ее ставят в центр расстановки, у нее отказывают ноги и она опускается на пол. Все расставленные персонажи воспринимают ее появление как шок. и вся система выглядит замороженной. Когда я кладу рядом с заместительницей умершей племянницы пациентки заместителя для ребенка-донора. вся семья, за исключением заместительницы пациентки, отворачивается. Та очень взволнована. она встает на колени рядом с обоими мертвыми детьми и берет их за руки.

На вопрос, как чувствует себя заместитель ребенка-донора. тот отвечает: «Мне хорошо, я не чувствую себя частью большой системы, все мое внимание направлено на ребенка рядом со мной. Мне здесь хорошо».

Заместительница пациентки говорит: «Я не могу оторвать взгляд от ребенка-донора. На самом деле я хочу пойти к моей матери, но не могу».

В этот момент слова просит заместитель отца: «Я больше не могу нести эту ношу, у меня такая тяжесть на плечах. Все это - трагедия, и во мне все время звучит фраза: "Что вы наделали!"»

На что пациентка говорит: «Чтобы оплатить трансплантацию, мы организовали кампанию но сбору средств. Мой отец очень этого стыдился, поэтому я взяла всю организацию на себя. Мы собирали деньги у меня дома».

В связи с комплексностью возможных подоплек я решаю сосредоточиться на отношениях пациентки с ее отцом. Тоска по отцу вкупе с готовностью нести тяжелое за него очевидны. Я беру заместительницу пациентки за руку, отвожу ее на несколько шагов от происходящего в расстановке и говорю ей: «Ты тут ничего поделать не можешь. Если ты хочешь жить, ты должна оставить прошлое в прошлом, с уважением и любовью к тому, что разделяет семью. Это болезненный процесс, но так ты не стоишь на пути у разрешающего движения!»

Заместительница пациентки подтверждает: «Да, это очень хорошо. В принципе я знаю, что это правильно».

Теперь я прошу заместителя отца встать перед пациенткой. На мой вопрос, не хочет ли он что-нибудь сказать своей дочери, он отвечает: «Это мое, и я несу это, я один!» Пациентка плачет, и я прошу ее сказать: «Дорогой папа, что бы ни было то, что ты несешь, я уважаю это, и теперь я оставляю это тебе!» Отец отвечает: «Спасибо!», и я предлагаю ему сказать еще такие слова: «Теперь я вижу, что ты за меня несла, и теперь я забираю это обратно».

Через год после этой работы я узнаю от пациентки, что ее самочувствие заметно улучшилось. Она выразила готовность по памяти описать свои впечатления, и этот рассказ я привожу здесь.

Дорогой Штефан,

в прошлом году я сделала у тебя расстановку. Речь шла о моих приступах головокружения. Официальный диагноз звучал так: головокружение в связи с износом шейного отдела позвоночника. Хочу тебе сообщить, что я чувствую себя намного лучше, после расстановки сильных приступов головокружения у меня больше не было.