Штефан Хаузнер - Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов

Так мы уходим на перерыв. Напряженные и растерянные участники покидают комнату и выходят на воздух, на террасу. К нашему общему изумлению, минут через двадцать пациентка, улыбаясь и без своей палки, тоже выходит на террасу. Она направляется прямо ко мне и благодарит. Мы все с удивлением смотрим на то, как она справляется без палки. Она с гордостью заявляет: «Это в первый раз за много лет, что я выхожу из дома без палки!»

Примерно через год после расстановки я получаю от пациентки следующий рассказ:

Зима и весна 2004 года были для меня тяжелым временем. Физически я чувствовала себя очень плохо. В течение шести месяцев я была вынуждена принимать лекарства от воспаления и боли. Я дважды лежала в больнице, но ничего не помогало и не приносило облегчения. Хотя врачи говорили, что я на пути к выздоровлению, я испытывала невыносимые боли в бедрах, пятках и ступнях. Мне требовалась специальная трехопорная ортопедическая трость, на которую я должна была опираться, чтобы с трудом и болью сделать хотя бы пару шагов. Я была в таком отчаянии, что решила пойти на семейную расстановку.

Я вызвалась в самом начале работы группы и стала первой клиенткой. Когда я села рядом с терапевтом, он долго молча на меня смотрел. Спокойный и невозмутимый взгляд дал мне ощущение глубокого покоя. Задав несколько вопросов, он сказал: «Выбери заместительницу для себя и заместителя для меня и поставь их по отношению друг к другу». Хоть я и удивилась, но сделала, как мне сказали, и поставила их напротив друг друга. Вскоре моя заместительница по собственной инициативе подошла к заместителю терапевта, положила голову ему на плечо и заплакала. Затем она очень медленно опустилась на пол, продолжая плакать и крепко держась за заместителя терапевта.

Штефан Хаузнер спросил меня: «Как ты думаешь, у нас хорошая база для терапевтической работы?»

Мне было ясно, что так ничего не выйдет, и поэтому я ответила: «Нет, это похоже на отношения между ребенком и его отцом или матерью».

Штефан кивнул, подошел к своему заместителю, поблагодарил его и отпустил из роли. Затем он выбрал мужчину и женщину в качестве заместителей моих родителей и ввел их в расстановку. Заместитель моего отца с любовью повернулся к моей заместительнице, а вот заместительница матери выглядела равнодушной и в конце концов отвернулась. Когда я увидела такую реакцию матери, мне стало холодно, и то же самое чувствовала моя заместительница. Она была в отчаянии и плакала. Она сказала: «Мне плохо, мне очень холодно. У меня такое ощущение, что я умираю. Все мои члены онемели». Так она стояла, плакала и дрожала, дрожала и плакала. Потом она еще сказала: «Это слишком, это все слишком». Меня очень задели эти слова, потому что всю мою жизнь я жила с чувством, что это «слишком». В этом месте Штефан решил прервать работу. Он сказал: «На данный момент я хотел бы оставить все, как есть, а завтра мы продолжим».

На следующий день, когда я вместе с другими участниками сидела в кругу, я рассказала, что прошлым вечером плохо себя чувствовала, что мне было очень грустно и что я была до глубины души взволнована.

Штефан ничего не сказал, но сделал нечто такое, что изменило мою жизнь. Он взял заместительницу моей матери, поставил ее передо мной и сказал: «Посмотри на нее, посмотри ей в глаза». В конце концов я это сделала. Ну, а потом все происходило, как будто движимое чем-то, что было больше меня. Я опустилась на колени, забыла всю свою боль, обняла заместительницу моей матери за колени, прижалась к ней головой и закричала: «Мама! Моя дорогая мама! Моя мама, как хорошо быть так близко к тебе и держаться за тебя. Моя дорогая мама, о, моя дорогая мама, я хочу навсегда остаться с тобой, у твоей груди, в тепле твоих рук!»

Но до меня вдруг дошло: «Но... ты не обнимаешь меня, мама! В твоих руках нет нежности, а твои ноги... Боже! Они тверды как камень. А теперь ты отворачиваешься, ты отворачиваешься, как вчера». - «Но ничего. Мне достаточно просто быть рядом с тобой. Позволь мне остаться с тобой. Ты нужна мне, мама! Позволь мне просто остаться здесь, с тобой».

Но ее пальцы, жесткие как когти, с силой, с неприятием хватают и отрывают меня от нее.

«Нееееет!» Единственный, огромный, бесконечный крик. И смерть. У меня было такое чувство, что с ее руками, отрывающими меня от нее, из меня уходит и жизнь. А потом ничего. Ни мыслей, ни чувств. Я осталась лежать на полу. И долго, мне показалось, целую вечность, лежала.

После этих выходных я стала другим человеком. Я поняла, что мои страдания были обусловлены в том числе этой тоской по близости с матерью. Моя мать сделала для меня самое большое — она дала мне жизнь. И теперь моей задачей было ее за это поблагодарить и уважать. И теперь я это могла.