Штефан Хаузнер - Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов

Заместители родителей тоже улыбаются, медленно подходят ближе и встают напротив сидящей рядом со мной пациентки. Она становится все беспокойнее и старается на них не смотреть. Я поворачиваюсь к ней и говорю: «Посмотри на них и скажи: «Я — ваша дочь!». Я прошу ее повторить зту фразу несколько раз, пока не чувствую, что она не просто повторяет эти слова, что они отзываются во всем ее теле. «Я — ваша дочь, а вы — мои родители!» Тут она собирается с духом, встает и позволяет родителям себя обнять. Они долго и крепко ее держат, и когда она освобождается из объятий и смотрит им в глаза,

я говорю ей: «Посмотри на них и скажи: «Да!» Она смотрит в глаза сначала отцу и говорит: «Да!», затем матери и говорит: «Да! Теперь я соглашаюсь с тем, как это было!»

Испытывая явное облегчение, она снова садится на место, с приветливой улыбкой смотрит на меня и говорит: «Спасибо!» На следующий день во время круга она говорит: «Я пока ничего не могу сказать о том, как я себя чувствую. Мне кажется, что сейчас меняется вся моя жизнь. У меня еще никогда не получалось увидеть родителей в позитивном свете. Теперь, когда я о них думаю, меня переполняет благодарность. Это дает мне совершенно новое ощущение жизни!»

Если мы сопротивляемся или отказываемся признать то, что к нам относится, то иногда о том, что мы исключили, нам напоминает болезнь или симптоматика. Наша жизнь и наше счастье во многом определяются позицией, которую мы заняли по отношению к нашим родителям и истории нашей семьи. Кто чувствует в себе согласие со своей семьей, способен принять жизнь во всей ее полноте и впоследствии, возможно, передать ее дальше.

Нереализованное желание иметь детей

Молодые супруги уже несколько лет не могут осуществить свое желание иметь детей. За последние два года у жены было три выкидыша, которые происходили между седьмой и десятой неделей беременности. Проведенные клинические исследования не выявили практически ничего, что могло бы их объяснить. Опрашивая пару, я представляю себе, что я - их ребенок. При этом у меня по телу то и дело проходит озноб. На основании этого восприятия я прошу мужа сначала поставить заместителей для него и для жены, а затем заместителя для ребенка. Заместитель ребенка чувствует себя плохо. Ему очень страшно, он не в состоянии смотреть на отца и находиться с ним рядом. Он сразу же отходит от родителей и встает за стульями участников семинара.

На вопрос о событиях в его родительской семье муж сообщает, что он - немец по происхождению - родился в Румынии. С семи лет он живет в Германии. Он единственный ребенок своих родителей. На мой вопрос, может ли он как-то объяснить себе страх ребенка, он качает головой. Но тут на глазах у его жены появляются слезы, и она говорит, что ее муж единственный живой ребенок его матери. До него она сделала шесть абортов.

Эта информация вызывает озноб у заместителя ребенка, и он отходит еще дальше назад, пока не упирается спиной в стену. Тогда я прошу одного из членов группы встать за заместителем мужа в качестве заместителя абортированного ребенка. Через какое-то время он мягко кладет руку ему на плечо, и заместитель мужа осторожно откидывается назад. Это изменение вызывает любопытство у заместителя ребенка, и он впервые поднимает глаза на отца. А с тем произошла удивительная перемена: с его лица сошли прежняя бледность и печаль. Очевидно, что стоящий за ним брат или сестра действует на него благотворно. Я прошу еще одного члена группы встать за ними обоими. Заместитель отца реагирует поначалу сдержанно, но заместитель его брата явно рад появлению нового заместителя. У заместителя ребенка пробуждается все больший интерес, и он делает еще один шаг в направлении отца.

В этот момент я спрашиваю пациента, не хочет ли он сам встать на свое место в расстановке. Он колеблется, но в конце концов встает и идет. Когда заместитель абортированного ребенка осторожно кладет руку ему на плечо, он бледнеет, закрывает глаза и чуть не падает в обморок. Я прошу его не закрывать глаза - это позволяет ему не лишиться сил и остаться стоять на своем месте. Постепенно я прошу еще четырех участников группы встать позади пациента в качестве заместителей других абортированных детей.

Очевидно, что все это стоит ему огромных усилий. Он тяжело дышит, но через какое-то время ему удается вместе с шестью заместителями абортированных братьев и сестер за спиной посмотреть на своего собственного ребенка. Пациенту невероятно трудно нарушить лояльность по отношению к мертвым братьям и сестрам и у них на глазах, в тесном контакте с ними, принять свою жизнь, с энергией повернуться в ее сторону и посмотреть на своих жену и ребенка.