Штефан Хаузнер - Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов

С тех пор как я стал проводить расстановки, меня занимает вопрос эффективности и действенности этого метода. Что помогло, если после участия в расстановочной группе у пациентов начался процесс выздоровления от давнишних в некоторых случаях заболеваний, при том что иногда эти пациенты даже не делали собственной расстановки?

Существуют ли критерии для расстановочной работы с больными, соответствие которым (наряду с относящейся к методу позицией отсутствия у терапевта намерений и феноменологическим способом действий) может содействовать процессу исцеления?

(В своей книге «Порядки любви» в главе «Научный и феноменологический путь познания» (2000, стр. 20 f.) Берт Хеллингер пишет о феноменологическом способе действий:

«К познанию ведут два движения. Первое движение экспансивно, оно стремится постичь доселе неизвестное, пока не овладеет им и не получит возможность им пользоваться. Такова научная деятельность, и мы знаем, насколько она изменила, обезопасила и обогатила наш мир и нашу жизнь.

Второе движение возникает, когда мы останавливаемся и смотрим уже не на что-то конкретное и постижимое, а на целое. Тогда наш взгляд готов воспринимать многое одновременно.

Если мы идем с этим движением, созерцая, например, пейзаж, или глядя на какую-то задачу или проблему, мы замечаем, что наш взгляд делается одновременно и полным, и пустым. Ибо предаться полноте и выдержать ее можно, лишь отказавшись сначала от частного. При этом мы останавливаемся в своем стремлении вперед и отступаем немного назад, пока не достигнем той пустоты, которая способна устоять перед полнотой и многообразием.

Это сначала останавливающееся, а потом отступающее назад движение я называю феноменологическим. Оно ведет к иным открытиям, чем экспансивное движение познания. И тем не менее они дополняют друг друга. Ведь при стремящемся вперед научном движении познания нам тоже приходится порой останавливаться и переводить взгляд с узкого на широкое, с близкого на далекое. А понимание, приобретенное феноменологическим путем, требует проверки частным и близким».)

Особое значение имеет создание защищенных рамок, в которых проводятся расстановки в группе. Основой здесь является личный опыт и, прежде всего, свободная от суждений, одинаково открытая для всех участников и для каждой судьбы позиция ведущего группы. Чем увереннее чувствуют себя пациенты и чем отчетливей они ощущают, что то, что проявится в расстановке, не будет оцениваться или осуждаться другими участниками группы, тем легче им раскрыться для динамик, которые действуют за их болезнями.

Ведущий расстановки должен учитывать, как правило, двоякое отношение пациента к болезни. С одной стороны, он стремится от нее избавиться, поскольку она ограничивает его жизнь или даже ей угрожает. С другой стороны, необходимо признать, что болезнь — лучшая из возможных для пациента попыток приспособиться к условиям его жизни.

Так же, как в натуропатии, ведущий расстановки рассматривает болезнь не столько как проблему, сколько видит в ней ее функцию и попытку решения. В этой позиции он открыт по отношению к действующим за болезнью силам и динамикам, и тогда пациент чувствует к нему доверие, позволяющее ради решения предоставить к ним доступ в процессе расстановки.

С точки зрения расстановочной работы в обращении с болезнями, как показывает опыт, взаимодействуют, обусловливают и усиливают друг друга следующие аспекты:

- готовность пациента сказать «да» жизни и в этой связи готовность взять на себя ответственность,

- первичная любовь ребенка к его родителям и стремление к близости с ними,

- исключение самим пациентом или его семьей важных для системы лиц и/или тем.

Травматичный опыт и переживания в семье внушают страх всем ее членам на протяжении поколений и разделяют детей с родителями, а следующие поколения с предыдущими. Однако то, что воспринимается как тяжкое бремя, таит в своей глубине еще и особую силу.

Следующий пример расстановки наглядно демонстрирует нашу связь с историей семьи и невозможность от нее уйти. Она относится к нам, является частью нас самих и формирует нашу личность со всеми ее сильными и слабыми сторонами.

Во время расстановочного курса мужчина формулирует свой запрос так: «Я хочу избавиться от бремени моей семьи». Не спрашивая, что произошло в его семье, я прошу его выбрать двух заместителей: для него самого и для «бремени». Он ставит их на большом расстоянии друг от друга, при этом его заместитель поворачивается к «бремени» спиной. В то время как заместитель пациента охвачен сильным беспокойством, заместитель «бремени» стоит спокойно и уверенно. Он внимательно и дружелюбно следит за попытками другого от него уйти. Невозможность уйти от «бремени» вызывает у заместителя пациента все большее отчаяние, и он пытается спрятаться в углу комнаты. Заместитель «бремени» смотрит на него уверенным взглядом и ждет. На вопрос, что в нем происходит, он отвечает: «Я здесь, в моем распоряжении целая вечность!» Когда заместитель пациента слышит эти слова, его беспокойство становится еще сильнее. Он испытывает все больший дискомфорт, потом встает и не оглядываясь, медленно, словно движимый невидимой силой, шаг за шагом идет назад, точно к заместителю «бремени», пока в конце концов не упирается в него спиной. Тот осторожно кладет ладони ему на плечи, и заместитель пациента начинает тихо плакать. Через какое-то время он оборачивается и через плечо смотрит заместителю «бремени» в глаза, понимающе кивает, и они обнимаются. В заключение я предлагаю заместителю пациента сказать: «Да! Теперь я принимаю это (жизнь), даже по такой цене».