Мурат Суюнбаев - Проклятие Анубиса, или Отверзение уст

…Спасение человека – в устах его,

ибо слово пробуждает снисхождение.

Сказка о потерпевшем кораблекрушение –

древнеегипетская книга эпохи Среднего царства

(ок. XX–XVII века до н. э.)

ВМЕСТО ПРОЛОГА

Утрата рунической орхоно-енисейской письменности в XII–XIII веках обусловили у одного из самых древних народов Центра Евразии особое, магическое отношение к слову. Одно из изречений кочевой цивилизации гласит: «Слово выпасает Бога на небесах, Слово доит молоко Вселенной и кормит нас тем молоком вселенским из рода в род, из века в век. И потому вне Слова, за пределами Слова нет ни Бога, ни Вселенной, и нет в мире силы такой, превосходящей силу Слова, и нет в мире огненного пламени, превосходящего жаром пламя и мощь Слова».

Роман – это пища для размышления, а афоризм – закуска.

Афорист – это человек, который даже два слова может связать так, что в них будет лесть, сарказм и вечность.

В каждой средней по населению стране есть писатели и поэты. Но не в каждой есть афористы. Афористы – это премьер-лига писательского цеха.

«Я думаю, что мы должны читать лишь те книги, что кусают и жалят нас». Франц Кафка

«Проклятие Анубиса, или Отверзение уст» задуман как метатекст, синтез разных отраслей искусства в одно, универсальное искусство.

Важно не развитие сюжета, а развитие мысли, иногда её непредсказуемые ходы – как и бывает в жизни.

«Жизнь слишком важна, чтобы рассуждать о ней серьёзно» ( Оскар Уайльд) , поэтому текст написан как метатекст, синтез серьёзного и не очень.

«Истина лежит между строк». Авессалом Подводный

«Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят что угодно». Данте Алигьери

«Вот я пришёл к тебе, владыка правды; я принес правду, я отогнал ложь».

Египетская Книга мёртвых, глава 125

Дневник

В полоску,

в клеточку, –

в тетрадку

Мне жизнь страницы подшивает.

Иероглиф разный,

порой бывает безобразный,

В листках раскидан в беспорядке.

…Себя сегодня растревожил –

Те дни, что прожил,

подытожил:

Листки не белы,

мысли – тоже …

…Дневник листаю.

Он не школьный:

Страницы с двойкой –

не порвать.

Фёдор Достоевский с помощью стенографистки Анны Сниткиной написал роман «Игрок» за три недели. Его уже нет с нами.

Автор этих строк не Достоевский, и ему потребовалось три месяца. Но ему, как и Фёдору Михайловичу, – очень надо было.

Достоевский, недостойно проигрывая в рулетку, достойно нёс миссию писателя.

Автор следует завету Фёдора Михайловича: «Главное, самому себе не лгите. Лгущий самому себе и собственную ложь свою слушающий до того доходит, что уж никакой правды ни в себе, ни кругом не различает, а стало быть, входит в неуважение и к себе и к другим. Не уважая же никого, перестаёт любить, а чтобы, не имея любви, занять себя и развлечь, предаётся страстям и грубым сладостям и доходит совсем до скотства в пороках своих, а всё от беспрерывной лжи и людям и себе самому». 1 1 Из романа «Братья Карамазовы».

Чингиз Айтматов благословил автора на выпуск первой книги. Его тоже нет с нами. Он стал духом наших предков.

Айтматов – это советский писатель, который сделал кыргызов чингизидами.

Как принято у кочевников, перед начинанием автор просит благословления у духов Достоевского и Айтматова.

Часть 1. ПРОКЛЯТИЕ АНУБИСА

Глава 1.

Исида и

Анубис

Перед вами скитания в пространстве и времени обыкновенного мужчины. Вот Он в Санкт-Петербурге, возле сфинксов на Университетской набережной, в душной «атмосфере Раскольникова» повстречался с Тенью Игрока.

Игрок был три года в ссылке в Семипалатинске, он помнит запах той полыни Евразии. Это сближает их. Их молчаливый диалог рождает у Него идею книги и побуждает к дальнейшим скитаниям.

Белый сонет

Он помнит свои прошлые жизни.

Он помнит себя в песках Древнего Египта.

Помнит благодатные разливы Великого Нила.

Помнит и ковыльные степи за Итилем-Волгой.

Помнит запах полыни в степях Центра Евразии.

Помнит колыбель народа: Мать-реку – Эне-сай.

Помнит колыбельные, которые пела Ему Эне-сай.

Он помнит своих женщин в прошлых жизнях.

Он помнит своих женщин в идущей жизни,

Помнит своих женщин в последующих жизнях.