Оливер Сакс - Музыкофилия

Чешский композитор Лео Яначек тоже уделял много внимания сходству речи и музыки. Много лет он провел в кафе и других общественных местах, записывая мелодию и ритмы народной речи, убежденный в том, что они подсознательно отражают эмоциональное и ментальное состояние народа. Яначек пытался включать эти речевые ритмы в свою музыку, точнее, даже искал «эквиваленты» их в структуре классической музыки, в ее тонах и интервалах. Многие люди, даже не знающие чешского языка, чувствуют, что есть какая-то магическая связь между музыкой Яначека и звуковым рисунком чешского языка.

История Грега описана в главе «Последний хиппи» книги «Антрополог на Марсе».

Такая религиозная практика с большой глубиной и детально описана в книге этномузыковеда Жильбера Руже «Музыка и транс»; более лиричное описание можно найти в книге Хэвлока Эллиса «Танец жизни». Сугубо личностное описание приводит Микки Харт, барабанщик и музыковед, в книгах «Планета Барабан» и «Барабанная дробь на грани волшебства».

Нечто подобное происходит, когда под действием музыки временно восстанавливается двигательный контроль у лиц, находящихся в состоянии сильного алкогольного опьянения. Один мой коллега, доктор Ричард Гаррисон, описал мне поведение группы пожилых людей на вечеринке:

«Они много пили, и к полуночи набрались так, что стали страдать выраженной атаксией в промежутках между мелодиями. По мере того как они пьянели, движения их становились все более неуверенными между танцами, но полностью восстанавливались на танцевальной площадке. Один джентльмен буквально вскакивал со стула, когда мы начинали играть, но всякий раз, когда мы заканчивали номер, он снова падал. Он был не в состоянии дойти до танцевальной площадки, он до нее дотанцовывал».

В вышедшей в 1948 году замечательной книге Дороти М. Шуллиан и Макса Шёна «Музыка и медицина» обсуждается вопрос о музыке как лечебном средстве в различных исторических и культурологических аспектах. В книге есть важные главы, посвященные использованию музыки в военных госпиталях и других лечебных учреждениях.

В 1979 году Китти ушла на пенсию, и ее место заняла сертифицированный музыкальный терапевт Кончетта Томайно. (Позднее Томайно стала президентом Американской ассоциации музыкальной терапии, основанной в 1971 году, и возглавила комитет, присуждавший первые докторские степени в этой отрасли медицины.)

Работая в больнице на полную ставку, Конни смогла формализовать и всесторонне расширить программу музыкальной терапии. В частности, она создала программы музыкального лечения больных с афазией и другими речевыми и языковыми расстройствами. Кроме того, ею были созданы программы для пациентов с болезнью Альцгеймера и другими видами деменции. Также, совместно со мной и другими коллегами, она закончила разработку программы для больных паркинсонизмом, начатую Китти Стайлс. Для оценки результатов мы пытались использовать не только функциональное тестирование двигательных, языковых и когнитивных способностей, но и физиологические пробы – например, регистрировали ЭЭГ до, во время и после сеансов музыкальной терапии. В 1993 году, установив контакты с коллегами, работавшими в области музыкальной терапии, Конни организовала конференцию на тему: «Клинические приложения музыки в реабилитации неврологических больных». Два года спустя она приняла активное участие в организации Института музыкальных и неврологических функций на базе клиники «Бет Абрахам», чем надеялась привлечь внимание научного сообщества к важности музыкальной терапии не только в клинических приложениях, но и в научных исследованиях. Наши усилия в этой области совпали в 80-е и 90-е годы с усилиями наших коллег, работавших в той же отрасли в США и во всем мире.

Я описывал эти и другие расстройства восприятия времени в вышедшем в 2004 году эссе «Скорость».

Многие музыканты были очень расстроены, когда друг Бетховена Иоганн Мельцель изобрел портативный метроном и Бетховен начал использовать значки, указывающие удары метронома, в нотациях своих сонат. Музыканты опасались, что это заставит их играть бетховенские произведения в жестком «метрономном» ритме, сделав невозможными гибкость и свободу, которых требует творческая игра на фортепьяно.

Правда, щелчки метронома можно с пользой применить для «включения» больного паркинсонизмом. Они позволяют больному плавно идти, плавно делая шаг за шагом – без ставшего привычным патологического автоматизма. Но на самом деле больному паркинсонизмом нужна не последовательность дискретных стимулов, а их непрерывный, ритмически организованный поток. Майкл Тот и его коллеги из Университета штата Колорадо первыми использовали ритмичные звуковые стимулы для облегчения ходьбы у больных паркинсонизмом (а также у больных с частичными параличами или гемипарезами после нарушений мозгового кровообращения).