Орлов Дмитриевич - Этнос и глобализация - этнокультурные механизмы распада современных наций

Этнос, в интерпретации Гумилева, есть «устойчивый, естественно сложившийся коллектив людей, противопоставляющий себя всем другим аналогичным коллективам, что определяется ощущением комплементарности, и отличающийся своеобразным стереотипом поведения» 277.

Рассматривая человеческие группы (популяции) в контексте не столько межгруппового взаимодействия, сколько в контексте взаимодействия с природной средой (биосферой, ландшафтом), Гумилев успешно дистанцировался как от расовых теорий и этологических подходов, так, собственно, и от общественных наук, не отрицая в то же время стадиального подхода к истории.

Биологизм теории Л.Н. Гумилева заключается в том, что в его теории этнос формируется во взаимодействии с кормящими и вмещающими ландшафтами. В ходе жизнедеятельности люди «расходуют биохимическую энергию ландшафтов», что создает определенное «этническое поле», которое и создает взаимную симпатию (комплементарность) членов группы.

По мнению Л.Н. Гумилева, «этническое поле» во многом аналогично «биополю» животных, у которых коллективное поведение стай и популяций задается «ритмом жизни организмов», причем «близость этих ритмов у группы людей порождает чувство взаимной близости… Столкновение с носителями другого ритма вызывает ощущение чуждости, несходства» 278.

В итоге, согласно одному из противоречащих друг другу определений Л.Н. Гумилева, «этнос – феномен биосферы, или системная целостность… работающая на геобиохимической энергии живого вещества в согласии с принципом второго закона термодинамики…» 279.

Теорию Гумилева можно считать типичным примером биологического и географического детерминизма, редуцирующего социальную эволюцию и социальные процессы к экологии и популяционной биологии.

Как уже было сказано ранее, представления Гумилева о «пассионарных толчках», как основе «этногенеза», имеющих внесоциальную, и, более того, «космическую», природу, при подробном историческом анализе не находят подтверждения.

Редукция социальных явлений к биологическим аналогиям ведет к тому, что теоретические построения Гумилева основываются на броских категориальных новациях (пассионарность, «пассионарные толчки и др.) и произвольной трактовке ряда понятий социальных и естественных наук.

Не менее характерно, что теория Гумилева внешне убедительна для объяснения эволюции примитивных сообществ, непосредственно зависящих от колебаний природной среды, в основном кочевых животноводческих народов степных пространств, на истории которых специализировался Гумилев. В то же время она не применима уже к раннефеодальным земледельческим сообществам и тем более к более поздним обществам с развитой политической сферой, на что и указывает сам Л.Н. Гумилев, ограничивая свои исследования XVII веком.

Стратегическим рубежом, после которого «Великая Степь» перестала описываться в рамках социобиологического примордиализма, стала Великая Орда Чингисхана, как широкий политический союз племен, внеэтнический характер которого конституировался Ясой, как формой конституционного закона.

Таким образом, теория этногенеза Л.Н. Гумилева, построенная на фактическом материале по истории родо-племенных общностей Евразии, как форм традиционного общества, убедительно доказывает только то, что социобиологический примордиализм в своем применении ограничен рамками традиционных обществ со слабо дифференцированной политической сферой, то есть этносами.

При этом социобиологические подходы не объясняют генезиса и динамики политических общностей. Так, типичный для политической сферы кризисный характер исторического развития Гумилев достаточно искусственно объясняет «пассионарными толчками» неопределенной «космической» природы.

Ведущим направлением современного примордиализма является, безусловно, культурный примордиализм, рассматривающий генезис крупных социальных групп (этносов и наций) как результат эволюции социальных институтов и общественных отношений.

Культурный вариант примордиализма предполагает, что членство в общности обусловлено в первую очередь процессом социализации в среде общего языка и культуры, в то время как кровнородственная близость является, скорее, следствием эндогамности этнических общностей. Культурный вариант примордиализма отрицает приоритет инстинктивной и генетической компоненты в генезисе и развитии человеческих сообществ.