Денис Колосов - Знание психоанализа. Заблудшее означающее

Новый вектор, который в результате данного поворота приняло развитие психоаналитической киники, теории и институциональности я и называю постаналитической эпохой…

В символической вселенной, в которой вынужден обживаться человек, существует несколько типов означающих. Точнее, их всего три. Конечно, в чисто конструктивном отношении их устройство совершенно идентично. Оно в полной мере соответствует той картине, которую мы только что рассмотрели. И в этом смысле различие обнаруживается не между ними как таковыми, но между тем как они функционируют. Другими словами, чтобы это различие уловить, следует ответить на вопросы относительно того, какое место в экономике бессознательного они занимают, какое операционное значение они имеют, в каком отношении с теми или иными инстанциями психического они находятся, и на каких уровнях субъектности они в итоге получают прописку. Спрямляя и упрощая, – речь идет о ролях.

Представить себе минимальный ассортимент означающих, можно обратившись к теории выдающегося этнолога и философа Клода Леви-Стросса, который заметил, что для существования элементарной структуры родства минимально необходимы четыре элемента. Именно четверка была наиболее важным для Лакана числом, которое легло в основу его самых прорывных концептуализаций. Например, четвертичная структура Эдипа, или комплекса кастрации, где к традиционной троичной конструкции (ребенок – мать – фаллос) Лакан добавил четвертый элемент – отцовскую символическую инстанцию (Имена-Отца).

Мы же будем отправляться от того, что лакановская теория четырех дискурсов по своей сути является вторичной концептуализацией теории означающего. Недаром семнадцатый семинар, где Лакан заговорил о четырех дискурсах, многим видится как странное вкрапление, порыв, совершенно выбивающий читателя из общего круга лакановского корпуса. Он подобен не бог весть откуда взявшемуся в аналитической клинике и теории означающему, которое тем не менее позволило вдохнуть во фрейдизм новую жизнь. Накладывая эти конструкции друг на друга, мы получим определенную классификацию означающих. Возьмем структуру любого дискурса и увидим, что там есть четыре позиции, записанные в виде двух простых дробей, противопоставленных друг другу. В каждой из четырех позиций будет находиться одна из следующих четырех матем: $, a, S2, S1 (рис. 3).

Рис. 3

Здесь нас не будет интересовать, на какой позиции в том или ином дискурсе располагается каждый из этих элементов. Однако, для того чтобы понять, к чему я веду, укажу на то, что в четверичной дискурсивной диспозиции помимо элементов, представленных матемами, есть еще и система мест, каждое из которых несет в себе определенную, свойственную только ему функцию (рис. 4). Поэтому своеобразие того или иного дискурса зависит не только от того, где находится, скажем, малое а (в левой верхней или в правой нижней части схемы), но и от того, с какой связкой места и элемента его занимающего мы имеем дело в каждом конкретном случае. Так, например, в дискурсе аналитика (рис. 3) объект малое а находится в верхнем левом углу, на месте агента желания, а в дискурсе господина – в правом нижнем, на месте продукта и т. д. Само наличие системы мест, на которые могут заступать сменяющие друг друга дискретные элементы, а также отсутствие между первыми и последними принципиальной взаимозависимости, которая указывала бы на четкую принадлежность того или иного элемента соответствующему месту, говорит о том, что мы имеем дело не с чем иным, как с означающими. Эта система мест сохраняет незыблемое постоянство для всех дискурсов. Напомню вкратце их диспозицию: в верхнем левом углу – место агента, запускающего желание; в нижнем левом – место истины; в вернем правом – место Другого (А) или же место работы (работника, раба); в нижнем правом – место продукта, результата срабатывания дискурса, получаемого на выходе.

Рис. 4

Итак, первый тип означающего, который мы рассмотрим, уже был пущен в ход – это объект малое а , чистый символ. В дискурсе аналитика этим означающим, приводящим диалектику желания анализанта в движение, предстает сам аналитик. Именно аналитик выступает единственным объектом-причиной желания в анализе. В дискурсе господина оно является продуктом, в форме наслаждения, которое добыл для него раб. В истерическом дискурсе оно находится на месте истины, где оно является неутешительной и возмутительной подоплекой безответственной деятельности господина. Этим истерическим объектом и являются те, кого господин не может поставить в один ряд с собой, те, кто является для господского дискурса отбросом: сексуальные меньшинства, жертвы режима, нещадно эксплуатируемая окружающая среда и т. д. В дискурсе университета объект малое а – это подопечный, ученик, студент.