Йозеф Паздерка - Вторжение - Взгляд из России. Чехословакия, август 1968

Эдуард Аркадьевич Воробьев родился в Воронеже в 1938 году. После окончания строительного техникума в 1957 году был призван в Советскую армию, откуда поступил в Бакинское высшее общевойсковое командное училище, которое окончил с отличием в 1961-м. По окончании училища служил в воинских частях, дислоцированных на Украине и в ГДР. Вернувшись в СССР, окончил Военную академию им. М.В. Фрунзе (1981, золотая медаль) и Академию Генерального штаба (1981), служил на различных командных должностях на Украине, в Закавказье и в Средней Азии; в 1981-м ему было присвоено звание генерал-майора. В 1986 – 1987 годвх, на заключительном этапе афганской войны, исполнял должность первого заместителя командующего войсками ТуркВО. С 1987-го по 1991-й – командующий Центральной группой войск, дислоцированной в Чехословакии; руководил выводом советских воинских частей из этой страны. В 1988-м Э.А. Воробьеву присвоено воинское звание генерал-полковника. После возвращения на родину стал первым заместителем главкома сухопутных войск РФ. В 1994 году отказался принять командование военной операцией в Чечне «ввиду ее полной неподготовленности» и подал рапорт об увольнении из армии. Уволен из рядов Вооруженных сил в апреле 1995-го. Активно занялся политикой, стал близким соратником Егора Гайдара, вступил в партию «Демократический выбор России», в 1995-м был избран депутатом Государственной думы, дважды переизбирался (в 1999 и 2003 годах) по списку Союза правых сил, был членом политсовета ДВР, а затем СПС.

В августе 1968 года в звании капитана командовал 6-й ротой 242-го мотострелкового полка, входившего в состав советских частей, которые были введены в ЧССР и заняли территорию в районе города Домажлице.

– Почему вы решили вступить в ряды Советской армии?

– Армия пользовалась огромной поддержкой – особенно офицерский состав очень отличался от среднего уровня: одеждой, поведением, дисциплиной, ну и, разумеется, материальным обеспечением. По сравнению с сегодняшним днем все это, конечно, относительно, но тогда армия сулила очень приличную карьеру.

Эдуард Воробьев. 2011 год

(Фото Иржи Юста)

У меня вдобавок играли роль личные мотивы, я хотел выполнить отцовскую просьбу. Он во время Отечественной войны служил в Красной армии и, когда в конце войны умирал в Польше [42], отправил через своего однополчанина наказ жене, чтобы кто-нибудь из сыновей пошел по его стопам. Старший брат было попытался, поступил в военное училище, но ему не хватало необходимой дисциплины. У меня с армией тоже не сразу сложилось – в 1956 году я не прошел по медицинским показаниям, – но со второго раза, уже после прохождения срочной воинской службы, меня взяли.

– Какие тогда у вас, молодых солдат, были представления о советском режиме? Вы же пережили период хрущевской «оттепели», когда рушился миф о Сталине, однако тоталитарный режим по-прежнему был очень силен…

– В Сталине я начал сомневаться с самой его смерти в марте 1953 года. Я помню, как мать горько плакала днем и ночью. Она была убежденная коммунистка и не могла себе представить, что мы будем жить без Сталина. Ей приходилось нелегко, с конца войны она была вдовой с тремя детьми. Я учился тогда в седьмом классе, но как-то инстинктивно чувствовал, что жизнь должна идти дальше. Потом, конечно, пришел Хрущев, было разоблачение культа личности, и мы, молодые люди, все это воспринимали, и на основании этого у нас к Сталину сложилось сдержанное отношение. Тем не менее мы были воспитаны в системе марксизма-ленинизма, никаких больших сомнений не допускалось, а если и говорилось о каких-то ошибках, то всегда только об отдельных, а не о системе в целом.

– В 1968 году вы, советский солдат, приехали в Чехословакию. Что вы тогда о ней знали?

– Не очень много. В Чехословакии я никогда раньше не бывал, знал только, что она принадлежит Восточному блоку. Я служил тогда в советских частях в Восточной Германии. Мы знали, что в Праге что-то происходит, что руководство ЧССР и Советского Союза не могут окончательно договориться, и поэтому мы готовились к возможному вмешательству. Но никаких подробностей известно не было.

– Как конкретно вы готовились? Вы относились к этому как к чему-то чрезвычайному?

– Мы занимались боевой подготовкой, только уже с учетом конкретной местности в Чехословакии. Мы построили в лесу модель маршрута, по которому нам предстояло двигаться. Вдобавок моя рота получила приказ руководить движением. Нас тренировали немецкие полицейские, у нас была такая же регулировочная форма, как у них, каски, краги, светящиеся жезлы и катафоты.