Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Именно тогда, 24 апреля, направила она Суворову свой Указ о расформировании бывших польских войск числом около 15 тысяч человек, стоявших в Брацлавской губернии. Таким образом, полководец попадал в подчинение к Румянцеву:

«Вступая паки под высокое предводительство Вашего Сиятельства, поручаю себя продолжению Вашей древней милости и пребуду до конца дней моих с глубочайшим почтением…» [1313] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 308.

Задача полководцу была поставлена следующая:

«…в случае оказания малейшего с их стороны [1314] То есть бывших польских войск. вида к ослушанию или к побегам, не только не делать послабления, но тотчас с виновными поступать по строгости законов, а подозрительных под надежным присмотром препровождать на левый берег Днепра, наипаче же офицеров, в таковых подозрениях оказывающихся, особо отсылать во внутренние губернии [1315] То есть в русские губернии. …» [1316] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 300–301.

Конечно, это было более живое дело, чем строительство пограничных крепостей, но Румянцев командовал с 25 апреля войсками, расположенными на границе Речи Посполитой и Турции, и только. Однако и этому Суворов отдался со всей страстностью деятельной натуры.

Уже 7 мая доносит он Зубову о подготовке своих войск к выступлению в Брацлавскую губернию, хотя рескрипта императрицы он пока что не получил [1317] Там же. С. 307. . Через 12 дней, 19 мая, полководец рапортует престарелому фельдмаршалу [1318] Румянцеву оставалось жить всего два года. из Очакова:

«Я сего числа отправляюсь к Балте, куда по прибытии войск приступлю к выполнению Высочайшей воли относительно расформирования войск бывших польских, поступивших в российскую службу, находящихся в Брацлавской губернии…» [1319] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 318.

24 мая из Балты герой наш пишет И. П. Салтыкову, что 26 мая он приступит к расформированию, а 26 мая рапортует Румянцеву, что выступил в поход [1320] Там же. С. 323–324. . Через неделю, 4 июня, в дружеском письме де Рибасу он пишет:

«Мы предупредили их несколькими днями или, скорее, сутками <���…> я вам еще не отвечаю за окончание, которое должно последовать через неделю…» [1321] Русский архив. – 1866. – № 7. – Стлб. 982–983.

Прошло девять дней, акция еще не доведена до конца, а Суворов уже тяготится ею и начинает проситься на театр военных действий:

«…Ныне обращаюсь я в ту ж томную праздность, в которой невинно после Измаила.

Сиятельнейший Граф! Изведите меня из оной.

Мог бы я препособить окончанию дел в Польше и поспеть к строению крепостей…» [1322] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 325.

Последнее примечание относится к тому, что государыня своим рескриптом от 16 мая и Румянцева удостоверила, что за Суворовым сохраняется поручение строить крепости на турецкой границе [1323] Там же. С. 315–316. . Неудивительно, что письмо, отправленное де Рибасу на следующий день, исполнено сдержанно негодующих предположений о братьях Зубовых и о своей незавидной будущности:

«Вы усмотрите личности: <���…> Граф Валериан Зубов – непосредственный Ахилл пьесы. Впрочем я отважился напомянуть о своем ничтожном существовании Графу Петру Александровичу Румянцеву-Задунайскому, но без надежды. Князь Репнин – главнокомандующий войсками в Польше и Литве, а я осужден быть вожатым гения [1324] Унтер-офицер инженерных войск. . Зато Граф Валериан Зубов имеет более успехов с каким-нибудь Дерфельдоном [1325] Суворов настолько раздражен сложившейся ситуацией, что несправедливо пренебрежителен к своему вернейшему сподвижнику, с которым ему предстояло совершить итало-швейцарский поход в 1799 г. , чем со мною, и, естественно, что для лица выгоднее не спешить с окончанием дела, что совершенно противоречит моему образу действий» [1326] Русский архив. – 1866. – № 7. – Стлб. 985–986. .

Насколько были основательны его предположения относительно роли, предназначенной графу В. А. Зубову, младшему брату фаворита, сказать трудно, но в следующем письме к де Рибасу чувствуется, что Суворов рад был узнать о неприятностях братьев Зубовых, но ему тяжело от своего бездействия:

«…я при этом случае весьма вежливо оставлен за кулисами» [1327] Там же. С. 986–988. .

Через 4 дня в письме от 24 июня он снова возвращается к этой теме:

«Я провел несколько очень приятных часов у Фельдмаршала. Польша дана не ему, но Князю Репнину, который находится еще в Риге, я таким образом остаюсь не причем. Мне не пишут из Санкт-Петербурга, впрочем, там довольны моею прогулкою, но не Иваном Салтыковым…» [1328] Там же. С. 988–989.