Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

«Милостивый государь мой! Новости из Константинополя и все другое из Турции уверяют нас, по крайней мере на настоящее время, о удержании покоя и мира с сей стороны, и, напротиву, по тем, что мы имеем из Польши и Литвы, становится в свое время ничто значущей неприятель час от часу дерзче и хитрее. Соображая все сии обстоятельства <���…> я нахожу быть очень надобным и полезным сделать сильной отворот сему дерзкому неприятелю и так скоро, как возможно, от стороны Бржестя [1353] Брест-Литовский. и Подляского и Троцкого воеводств, дабы чрез то общественные действия с прусскими войсками на Висле [1354] Король и его армия все еще осаждали Варшаву, но явно без ожидаемого в начале успеха. и наших одних в Литве лучше возможно облегчены и к их цели доведены быть могли <���…> К сему назначению суть уже действительно два корпуса командированы, состоящие каждый из одного генерал-майора, трех баталионов пехоты, пяти эскадронов кавалерии и двухсот пятидесяти казаков, с четырьмя орудиями полевой артиллерии.

И по моей ревности к лучшему оной, я должен всевещно желать, чтобы Ваше Сиятельство предводительство сих обоих корпусов только на сие время на себя приняли, видя, что ваше имя одно, в предварительное обвещение о вашем походе, подействует в духе неприятеля и тамошних обывателей больше, нежели многие тысячи…» [1355] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 343–344.

Уже из того, как составлено письмо, видно, насколько щекотлива была ситуация и как непросты были взаимоотношения главных руководителей русских войск. Румянцев, прекрасно осведомленный о влиятельности Н. И. Салтыкова и П. А. Зубова при дворе, решился вмешаться, но лишь косвенно, когда салтыковская система руководства войсками выявила свои пороки уже и перед Екатериной II: у него были свои источники информации при дворе. До этого, памятуя, что императрица относится к нему весьма прохладно после его критики в адрес Потемкина во время войны 17871791 гг., фельдмаршал держался очень сдержанно. Но при этом зорко следил за ситуацией. Теперь же, отправляя Суворова, он посчитал нужным дать обзор пассивности турок, чтобы этим «прикрыться», если его инициативой не будут довольны в Царском Селе. Далее он подчиняет Суворову уже посланные для операций в Великом княжестве Литовском два корпуса, но только временно и только для ограниченной цели: отвлечь польские силы от Варшавы, осажденной пруссаками и русскими. Кроме того, ловко вставлен мотив необходимости оказать помощь русским силам в Литве. Стратегически это верно, но можно расценивать и как болезненный укол по самолюбию Репнина, который своими силами там справиться не может. Наконец, помощь прусскому союзнику под Варшавой – стратегически верный ход, и совместными усилиями подавить восстание будет легче, но с другой стороны, «общественные действия с прусскими войсками на Висле» при удачном развитии событий можно будет толковать как указание идти на Вислу, то есть к Варшаве. Если, конечно, у Суворова хватит сообразительности и напористости, а уж в этом фельдмаршал не сомневался.

Если же оставить в стороне «дипломатичность» письма и посмотреть на его содержание с точки зрения военного искусства, то надо признать, что и в 69 лет фельдмаршал сохранил все умение великого полководца. Он верно проанализировал сложившуюся в Османской империи ситуацию и пришел к выводу, что в текущий момент она не может и не будет угрожать России. Он правильно понял, что неумелые действия Салтыкова, Репнина и прочих совокупно с военной бездарностью прусского короля, топчущегося под стенами Варшавы, приведут к дальнейшему затягиванию войны и к прерыванию кампании на зимнее время. Каковы же будут обстоятельства весной 1795 г. для ее продолжения, никто судить не берется, а значит, действовать нужно сейчас же, пока еще на дворе август и пруссаки у стен Варшавы: если уж надо проливать кровь, то пусть она будет не только русская. Действовать надо быстро, а для этого лучше Суворова никого нет. Тем более положение Ферзена, перешедшего на левый берег Вислы для соединения с пруссаками, из-за медлительности Репнина стало шатким, так как Литва все еще не очищена от повстанцев. Появление на театре войны Суворова резко катализирует ход процесса и позволит добиться искомого результата еще до наступления зимы.

Письмо Задунайского вкупе с письмом императрицы буквально наэлектризовало и без того легко возбудимого Суворова. Смотрите сами: послание государыни написано 2 августа, фельдмаршал пишет ему 7-го, а уже 11-го полководец наш рапортует Румянцеву, что выступает из Немирова с Херсонским гренадерским полком, двумя батальонами белорусских егерей, Черниговским карабинерным полком и 250 казаками [1356] Суворов А. В. Документы. – Т. 3. – С. 345. , то есть силы его равны каждому из посланных Румянцевым корпусов, – польский поход Суворова начался.