Константин Асмолов - Не только ракеты - путешествие историка в Северную Корею

Сколько рабочих? Говорят, что все наши консульства оформляют 100 человек в день (и это НЕ только отходники) или 20000 в год. Вдобавок, какое-то количество людей продлевается на российской территории. Учитывая, что не все из них работают вахтовым способом, по расчетам автора 40 или даже 60 тысяч по всей стране, но с упором на Дальний Восток – весьма вероятный порядок величин.

Северокорейские рабочие на Дальнем Востоке очень высоко ценятся. Одинокая женщина может не бояться нанять бригаду таковых для ремонта своей квартиры или идти мимо группы северян, даже если те подвыпили – вещь, радикально отличающаяся от поведения иных гастарбайтеров. Северяне не вовлечены в криминал, очень прозрачны для властей, прекрасно управляемы и самоизолированы от внешнего мира, что существенно снижает шанс любых конфликтов между ними и местным населением. Их общежития отличаются чистотой, и они не ловят местных собак или кошек на еду.

Из-за этого местный бизнес очень заинтересован в увеличении их числа и рассматривает их как хорошую альтернативу как гастарбайтерам из Средней Азии, так и китайцам. Да, вполне вероятно, какая-то часть их зарплаты идет государству, но даже то, что остается, позволяет северянам жить здесь весьма неплохо. Во всяком случае, возвращавшиеся со мной одним рейсом северокорейские отходники тащили с собой много, в том числе всякой бытовой техники, домой или на реализацию.

Один из моих собеседников во Владивостоке сказал, что с северянами комфортнее работать, чем с южанами. И там, и там трудовые конфликты бывают, но у южан хуже деловая культура и их гораздо труднее переубедить. Плюс больший уровень заорганизованности и иное качество человеческого материала. Северокореец, которого отправили в Россию, – это тот, кто получил поощрение. Южнокореец, направленный в Россию, при этом не в Москву, – это залетчик или неудачник, которому не нашли иного места, и которого надо было куда-нибудь вытолкнуть.

Про паром Мангенбон, который в мае 2017 г. начал регулярные рейсы в КНДР.Во-первых, это не тот же самый паром, который когда-то ходил в Японию. Во-вторых, это неполитическая инициатива, чисто коммерческий проект. Что же до проблем с санкциями, то он зафрахтован северокорейской компанией, которая зарегистрирована в Рачжине, однако ее капитал стопроцентно российский. В-третьих, очень любопытно, что в Японии запуск парома вызвал совершенно безумный ажиотаж, потому что прессе казалось, что решение по этому поводу принимал чуть ли не лично Путин. В результате встречать паром во Владивосток слетелась масса японских журналистов, но они были жестоко обмануты в своих ожиданиях – из-за сообщения о заложенном взрывном устройстве на морской вокзал никого не пустили.

Пока паром ходит до Рачжина, но, в перспективе, маршрут может быть продлен до Вонсана и Кымгансана.

В основном паром рассчитан на перевозку туристов и, надеюсь, что он окупится, потому что разрекламированный в свое время и тоже рассчитанный на туристов авиамаршрут Даньдун – Пхеньян через несколько месяцев был закрыт ввиду слабой рентабельности. Пессимисты и этому проекту дают 2–3 месяца, потому что туристов мало – некого и незачем возить.

На фоне последующего обострения в начале сентября 2017 г. сообщение было временно прекращено [76], однако впоследствии рейсы восстановились, хотя перевозка пассажиров пока не осуществляется [77]. Как пояснял глава компании-перевозчика Владимир Баранов, рейсы пришлось приостановить из-за дороговизны коммерческих услуг, предоставляемых «Владивостокским морским терминалом» [78].

Про Рачжин– в этом контексте. Для жителей Российского Дальнего Востока туда безвизовый въезд, но по приглашению, можно добраться поездом, как на курорт. Однако посещают его примерно 200 человек в год. Слишком специфическое место, вдобавок нет нормальной туристической инфраструктуры + понимания того, а что там, собственно, делать. Китайцы туда ездят спускать деньги в казино, а для наших обладателей денег это не самый распространенный способ их тратить.

Про долги.Китайцы северокорейские долги не списали. И, заметим, что считают они их в швейцарских франках, а не в клиринговых рублях. Наш долг, кстати, тоже так и висит из-за сложной технической системы, потому что мы внимательно проверяем, что северяне должны построить «в счет долга», и вариант с завышенной ценой не проходит. Опять же, есть важная деталь – мы списали северокорейцам этот долг не чисто по любви к чучхе, а в рамках обязательств, взятых на Парижском клубе. Это проходит как помощь неразвитым странам, из-за которой волки сыты, а овцы целы. Желающие могут поискать, сколько списали третьему миру иные государства.