Эндрю Макафи - Машина, платформа, толпа. Наше цифровое будущее

Многим казалось, что программное обеспечение такого рода как раз и было необходимо, чтобы преодолеть искажения и недостатки ядра. Комментаторы назвали это «сменой парадигмы» и «предложением новых возможностей для демократизации бизнеса» [758]. Forbеs сообщил, что «предприниматели скоро будут просто “программировать” организации, оптимально “заточенные” под их потребности, взгляды и стратегии по изменению мира» [759]. В поддержку этой чисто виртуальной организации были влиты реальные деньги [760]: 162 миллиона долларов [761], собранные за 28 дней в мае 2016 года.

Однако незадолго до закрытия окна финансирования The DAO группа компьютерных специалистов, проанализировавших код, опубликовала статью [762]с указанием на серьезные недостатки в процессе голосования, заложенном в программном обеспечении [763]. Авторы писали, что они вынесли на публику эти вопросы не для того, чтобы уничтожить The DAO точно так же, как она возникла, а для того, чтобы упрочить ее: «Мы обсуждаем возможные атаки и даем конкретные простые предложения, способные ослабить их, а в некоторых случаях полностью исключить» [764].

Вероятно, анонимный хакер [765], который украл примерно треть денег The DAO вскоре после ее открытия, не был таким социально сознательным, как авторы статьи. После изучения кода этот человек (или группа людей) понял, что было бы несложно заставить The DAO действовать, по сути, как банкомат, набитый наличкой, который выдает деньги, несмотря на то что счет пуст. Хакер сделал это публично – в конце концов, The DAO была полностью прозрачной – и легально, ведь условия лицензирования программного обеспечения четко указывали, что пользователи должны стоически принимать все, что случится внутри децентрализованной автономной организации.

Стали возникать вопросы, зачем хакер так поступил, ведь прикарманенные «эфиры» нельзя сразу конвертировать в доллары или другую фиатную валюту. Одно из объяснений, предложенное Дэниелом Кравишем [766]из Satoshi Nakamoto Institute, состояло в том, что хакер мог получить примерно три миллиона долларов, использовав «эфиры» на одной из онлайновых криптовалютных бирж, справедливо решив, что, как только о взломе станет известно, стоимость «эфира» обрушится.

Однако более важные вопросы касались не мотивации хакера, а уязвимости криптовалют и смарт-контрактов, обнаруженной при их использовании. По оценке Satoshi Nakamoto Institute, Ethereum был обречен [767]. Сочетание плохого программного кода и условий использования, которые фактически делали его юридически обязательным, означало катастрофу.

Впрочем, те, кто мечтал о децентрализации всего, еще не были готовы сдаться. В июле 2016 года Виталик Бутерин, один из основателей системы Ethereum и автор влиятельной работы «Белая книга Ethereum» [768], написанной в 2013 году (когда ему было 19 лет), объявил о хардфорке [769]в криптовалюте и блокчейне [770]. Если бы большинство участников The DAO приняли такое ветвление, воплощенное в новой версии программного обеспечения Ethereum, все предыдущие транзакции, произошедшие в рамках децентрализованной автономной организации, были бы фактически забыты, а все затронутые ими «эфиры» вернулись бы к первоначальным владельцам.

Хардфорк был принят большинством участников The DAO, однако меньшинство пришло в бешенство. И. Дж. Спод (возможно, это псевдоним) объяснял причину в сетевом журнале Aeon: «С точки зрения [меньшинства участников], хардфорк подрывал принцип Ethereum, который, в конце концов, состоял в том, чтобы обойтись без вмешательства надоедливых людей – продажных бюрократов и политиков, директоров, CEO и юристов. Предполагалось, что код является законом. Если вы не видите слабости в программном обеспечении, это ваша проблема, поскольку оно находится в общественном доступе» [771].

Список «надоедливых людей» Спода, видимо, включал руководителей центральных банков, которых часто обвиняют в манипулировании стоимостью фиатных валют. Многим казалось, что хардфорк сотворил нечто худшее. Он не менял произвольно стоимость «эфиров» – фактически он поменял их владельцев. Некоторые участники первоначальной The DAO отказались подчиниться хардфорку, продолжили использовать исходную версию распределенного программного обеспечения и назвали свою систему Ethereum Classic [772]. На момент написания этого текста в начале 2017 года Ethereum и Ethereum Classic продолжают существовать параллельно.

Несмотря на массовый энтузиазм по всему миру, биткоин и блокчейн также испытывают проблемы. В январе 2016 года Майк Хирн, который внес значительный вклад в создание программного кода для блокчейна и верил в его перспективы так серьезно, что бросил работу в Google, чтобы целиком посвятить себя увлечению, продал все свои биткоины и вышел из проекта. Пост в блоге с объяснением такого решения назывался «Развязка эксперимента с биткоином» [773]. С точки зрения Хирна, эксперимент закончился неудачей. Это произошло не из-за неустранимых проблем с майнингом и не вследствие новых обнаруженных уязвимостей самой криптовалюты, а по организационным причинам. Хирн писал: